"Жюль Руа. Штурман (Перевод с французского В. Козовово) [D]" - читать интересную книгу автора

углям. Мысли покинули его. Он был теперь точно зверь, который ушел от
охотничьего выстрела и переводит дух у себя в норе. Удары сердца уже не
казались ему такими оглушительными, по все его существо было охвачено
глубочайшим изумлением, точно ему предстояло, возродившись к жизни, заново
узнавать мир. Сейчас мир для него ограничивался этим домом, где пятна света
выхватывали из мрака детали непривычно мирной картины: еще теплая гостиная,
женщина в ночном халатике, что ушла на кухню приготовить чай и скоро
вернется, камин, согревавший его пальцы, и обитая плюшем кушетка, на
которую он положил руку. Все дышало таким покоем! А его товарищи, может
быть, все еще горят в пламени, обглодавшем металл и землю в воронке на месте
падения самолета. Но сознавали ли они тогда, что именно произошло? Когда
самолет треснул, точно сухое дерево под ударом дровосека, штурман понял, что
все кончено. Он ожидал, что перед ним в одно мгновение промелькнет вся его
прошедшая жизнь, но пришло только чувство страха, от которого все внутри
оборвалось. Он сложил карты и дернул шторку из плотной материи, отделявшую
его от кабины пилота. Именно в этот момент раздался голос хвостового
стрелка: "Что делать?" Пилот ответил не сразу, и какоето время штурману
были видны лишь широкие подошвы его летных сапог, подрагивающие в ремнях
педалей, и руки, сжимающие мальтийский полукрест штурвала. Тогда штурман
нагнулся, чтобы открыть аварийный люк, и ледяной ветер хлестнул его по лицу.
Потом - предусмотренный порядок действий был именно таков - он вытащил из
своей кабины парашют и пристегнул его к двум карабинам подвесных ремней. Да,
он подумал, что все конечно. Должно быть, в ночной темноте их задел какойто
самолет и четырехмоторная машина вибрировала, перед тем как развалиться.
"Приготовьтесь к прыжку!" - произнес наконец пилот. И несколько секунд
спустя: "Прыгайте!" Штурман шагнул через люк и тряхнул за плечо
сержантабомбардира. "Прыгаем!" Но на лице бомбардира он прочел только
огромное изумление. Штурман кивнул на черный провал люка и, поскольку ему
предписывалось прыгать первым, сел, свесив ноги в пустоту. Именно тогда он
отключил внутреннюю связь, как рекомендовали при обучении прыжкам с
самолета, и скользнул вниз. Может быть, он потерял несколько секунд? Может,
он виноват в смерти товарища? Парашют царапнул по краю люка.
Молодая женщина вернулась с подносом. Да, штурман только сейчас
заметил, что она молода. Наверное, она причесалась и подкрасила губы. Во
всяком случае, ему так показалось, а вспомнить, как она выглядела, когда он
вошел, он не мог. Женщина поставила чашки и чайник на стол.
- С молоком? - спросила она.
- Спасибо.
Теперь он глядел на нее так, точно она была первым человеком, которого
он встретил после воскрешения. Ее хрупкие плечи выступали под халатиком из
грубошерстной ткани, а если прикоснуться к ним, они наверняка оказались бы
нежными и теплыми, как и маленькие груди, которые смутно угадывались под
тканью. У нее были темные волосы и немного широковатое лицо с ничем не
примечательным ртом и вздернутым носом, а под не выщипанными бровями в
голубых и прозрачных глазах, казалось, светится целый мир. До чего же
неловко он вел себя до сих пор!
- Мне надо бы позвонить на базу, - сказал он,
- Здесь есть телефон. Соединить вас?
- Пожалуйста, - ответил он с облегчением.
- Пейте пока чай.