"Жюль Руа. Штурман (Перевод с французского В. Козовово) [D]" - читать интересную книгу автора

полета. Он сумел переиграть зенитную артиллерию и истребителей, но не смог
помешать пилоту столкнуться с другим самолетом.
Он шевельнул головой и услышал, как бьется сердце женщины: удары были
учащенные и глухие - так же билось его сердце, когда он пришел в себя на
свекловичном поле, а на горизонте полыхало пламя. Вотвот прогудит машина с
базы, и ему придется покинуть этот дом, это чужое сердце, что стучит рядом с
его ухом, и вернуться к большим аэродромным помещениям, к баракам,
выкрашенным в черный цвет, в свою конуру, формой напоминающую срезанную
бочку, а когда найдут для него экипаж, прокладывать новые маршруты по
навигационной карте. Сколько других мужчин, прижавшись к другим женщинам,
вдыхают в эту минуту последнее, что им осталось от жизни?
Он мягко высвободился.
- Простите, - сказал он.
- Вы ранены! - воскликнула женщина, взглянув на него.
- Пустяки, - ответил штурман, проведя ладонью
по носу. - Простая царапина. Я ее только сейчас заметил. Я и не
чувствую ее.
- Хотите, я протру ее спиртом?
- Не стоит.
- Тогда пейте чай. А то он остынет. Большими глотками штурман допил
чашку. Без сахара чай казался горьким, это чай военной поры, но он сохранял
свой аромат, тогда как на базе чай был похож на отвар пырея.
- Еще чашку?
Он уже напряженно вслушивался, стараясь различить легкий шорох шин, но
казалось, тишина, объявшая ночь, будет длиться вечно. У него возникло
искушение увлечь женщину на кушетку, под мягкий свет лампы. "Будет ли она
сопротивляться?" - спросил он себя. Но тотчас прогнал эту мысль,
почувствовав внезапный стыд. "Не слишком торопись, - сказал он себе. - Не
все сразу". Сейчас, после пережитой им катастрофы, он испытывал легкое
убаюкивающее опьянение от того, что вел себя так непринужденно в незнакомом
доме, рядом с женщиной, чей сон он. нарушил. "Это от тишины..." - подумал
он. Вся его жизнь была одним затянувшимся воплем, который одна смерть могла
оборвать. Под не умолкающий грохот, подобный шуму водопада, он с
максимальной точностью рассчитывал скорость, время и расстояние. Ошибись он
- и он бросил бы свой экипаж навстречу тысяче опасностей, подстерегающих
тех, кто отклонялся от верного курса. Тишина смущала штурмана, и, держа в
руке пустую чашку, он не знал, что ему делать.
- Вы устали? Вам нужно бы прилечь.
- Нет, - сказал он. - Сейчас подъедет машина. Ночь для меня еще не
кончилась. Если я сделаю передышку, я не смогу продержаться. А тогда...
Он не договорил.
- Вы верите, что эта война когданибудь кончится? - спросил он.
- Говорят, что скоро.
- Это говорят уже давно.
Он снова машинально порылся в карманах, потом поискал за голенищами.
- Вы чтото потеряли?
- Портсигар. Наверное, выпал гдето в поле.
- Если хотите, я попрошу поискать его завтра, - сказала женщина.
- О, это ни к чему. Я отдал бы все портсигары на свете...
Он снова не договорил. Он хотел сказать: "Все портсигары на свете не