"Александр Рубан. Пыль под ветром (Сны инженера Тенина)" - читать интересную книгу автора

Руки его болтались тяжёлыми бесчувственными придатками, а между тем
надо было торопиться. Ногой откатив кумангу от скрюченного ворочающегося
тела, Илья предусмотрительно уселся между ними и уронил правую ладонь на
полоску серого света. Бинты мешали, блокировали контакт... Левая рука
отходила быстрее, и, шевеля не столько плечом, сколько всем корпусом, Илья
стал хлестать ею о мостовую.
Чистильщик ворочался всё активнее, но пока не дышал. Не мог...
Когда наконец и предплечье, и пальцы обрели чувствительность, Илья
ухватил себя за правое запястье и подволок его к зубам. Отгрызая узел, он
одновременно массировал полуживой левой неживую правую... Наконец, рванул,
закричал от боли (бинты опять присохли, и короста отдиралась по живому,
пульсирующему), наспех мазнул по камзолу, стирая кровь, и ухватил кумангу.
Вовремя. Успел.
Юнец уже кое-как перевалился из положения "лёжа" на колени. Вжав руки
в живот, он сумел наконец вдохнуть (с гулким обратным криком), разжмурился
и уставился на Илью выпученными слезящимися глазами. Куманга немедленно
зашелестела, испуская веер холодных искр - и те устремились юнцу в
переносье, потом охватили лоб, темя, виски. Озорно и нежно расталкивали
спутанные волосы, вползали в мозг...
- Извини, малыш, - сказал Илья, глядя в его яснеющие глаза. - Извини,
так надо.
- Я понимаю! - воскликнул тот всё ещё перехваченным голосом, в котором
звенели, пульсируя, переплетаясь, перебивая друг друга, восторг и страх. -
Это ты извини меня! Ты! Я был дурак! Я...
- Ну-ну, не так страстно, малыш, - предупреждающе бормотнул Илья. -
Возьми-ка тоном пониже.
И, не слушая больше восторженный лепет своего раба (путь к абсолютной
свободе ведёт подземельями рабства; свет, как известно, в конце туннеля),
он весь сосредоточился на том, чтобы смять, задавить нестерпимую боль в
пальцах. В кровоточащих и обжигаемых ледяным пламенем ранках. Боль
затаилась, готовая к новой атаке. Он отчаянно стиснул потяжелевший
цилиндрик света и приказал Чистильщику (как не однажды приказывал многим,
всем):
- Нагни голову. Ниже, ниже. Ещё ниже!.. Вот так.
Поднял свою не вполне послушную руку и прижал кумангу - будто клеймо
выжигал - к подзатылочной ямке.
"Вот и всё, - готов был сказать он спустя минуту, - и лети, куда
хочешь, птица-пингвин, если хочешь!"
Но не сказал.
Потому что рука-то была послушна вполне, а вот полосочка света была и
впрямь тяжела и обжигала чрезмерно...
- Когда тебе привезут новую кумангу? - спросил, обмирая, Илья. - Да
поднимись ты, наконец, и голову подними!.. Когда?
- Утром... Я сбегаю потороплю?
- Сидеть!
- Но что я могу сделать для тебя, сидя?
- Ты можешь немножко помолчать для меня, малыш...


7.