"Вадим Руднев. Диалектика преследования" - читать интересную книгу автора

отличным от нормального путем, и младенец не способен (в силу внешних или
внутрипсихологических причин) совладать с влиянием депрессивной тревоги, то
возникает порочный круг: слишком сильный страх преследования, а
соответственно и слишком сильные шизоидные механизмы лишают Эго способности
преодолеть депрессивную позицию, это вынуждает Эго регрессировать к
параноидно-шизоидной позиции и подкрепляет ранние страхи преследования и
шизоидные феномены. Таким образом закладывается базис для возникновения во
взрослой жизни различных форм шизофрении
[Кляйн 2000: 449]
Итак, в концепции Мелани Кляйн мы имеем "первичное преследование" на
шизоидно-параноидной позиции, когда объект разделен на два - абсолютно
хороший и абсолютно плохой, затем следует постдепрессивное совмещение
плохого и хорошего, а затем может быть два пути. Первый - удачное
преодоление депрессивной позиции, суть которой в формировании концепции
целостного объекта, который может сочетать в себе хорошие и плохие черты.
Второй - неудачный, неопреодоление депрессивной позиции, непрохождение
депрессивной инициации и, как следствие этого, регрессия к
шизоидно-папрноидной позиции - формирование шизофренической личности.
Здесь-то и возникает образ преследователя, подлинного преследователя, не
того первичного, состоящего из расщепившихся "осколков" материнской груди,
но преследователя, существующего уже на фоне сформировавшегося целостного
образа личности.
Мы так подробно останавливаемся на этом потому, что, по нашему мнению,
подлинная экстраективная персекуция складывается из двух компонентов:
паранойя плюс депрессия. Точнее сказать, это острая паранойя плюс
непреодоленная тревожная депрессия. Таким образом, мы вслед за Мелани Кляйн
придаем депрессии, непреодоленной депрессии, важнейшую роль в формировании
шизофрении.
Как это соотносится с традиционными представлениями? Вообразим себе
классический развернутый параноидный синдром. Первая стадия его - это
паранойя; на этой стадии господствует бред отношения. Все вокруг личности
больного приобретает повышенную знаковость, все значимо и все имеет
отношение к одному человеку - к нему самому. (О пансемиотизме паранойи см.
[Руднев 2002]). Что происходит затем при разворачивании психоза? Бред
отношения может либо сразу перейти в бред величия по принципу "на меня
обращают внимание - значит, я так значителен", либо наоборот перейти в бред
преследования: "На меня обращают внимание, потому что я сделал что-то
плохое, меня преследуют за совершенные мной преступления, за мои тяжелейшие
грехи". Ясно, что логика прорастания величия из отношения - это логика
экспансивно-гипоманиакальная, а логика прорастания бреда преследования - это
логика тревожно-депрессивная. Здесь и формируется фигура преследователя. Но
как же это соотносится с нашей же концепцией депрессии как внесемиотического
внезнакового восприятия мира, восприятия его как мира вещей (см. [Руднев
2001a])?
Человек на паранойяльной стадии делает большой шаг вперед в направлении
"по ту сторону границ реальности", он предельно символизирует все объекты,
причем придает им одно значение, именно то, что они все являются признаком
какого-либо отношения к нему лично. Депрессия отбрасывает эту семиотичность.
Она как бы говорит: "Нет, никаких знаков не существует, то, что ты принимал
за знаки, это вещи; то, что ты принимал за символ пристального отношения к