"Вадим Руднев. Прочь от реальности: Исследования по философии текста" - читать интересную книгу автора

подобных речевых ситуаций в бытовой речевой деятельности в статье
[Кларк-Карлсон 1986]). В этом случае мы как будто подсматриваем самый момент
зарождения художественности, когда высказывание употребляется не для того,
чтобы высказать истину или ложь, а для того, чтобы обыграть эффект
отсутствия у него истинностного значения.
Таким первичным жанром, находящимся на границе обыденной и
художественной речевой деятельности, является бытовой анекдот (см. подробно
[Руднев 1990а]). Анекдот еще минимально оторван от обыденной речевой стихии,
но уже является фактом эстетического поведения. Анекдот строится на зазоре
между двумя типами означивания. Поэтому и в историко-культурном плане
анекдот - важнейший этап на пути построения беллетристики, так как в нем
внимание с собственно передачи информации переносится на повествование ради
него самого.
Каким же образом художественная проза обогащает наши представления о
языке, как она путем обогащения языка обучает нас миру?
Здесь следует вспомнить концепцию значения, разработанную Витгенштейном
в "Философских исследованиях", которая коротко звучит так: "Значение есть
употребление" [Витгенштейн 1994: 99]. Как известно, Витгенштейн строго не
разграничивал понятия "смысл" и "значение", особенно в поздний период своего
творчества, поэтому мы переформулируем его позицию следующим образом: смысл
выражения зависит от той языковой ситуации, той "языковой игры", в которой
это выражение употребляется.
Здесь мы встречаемся лицом к лицу с вопросом о том, что представляет
собой исконный интенсионал художественного высказывания, тот интенсионал,
которым оно обладало еще будучи обычным высказыванием. Сказать, что
поскольку денотатом художественного высказывания стал его интенсионал,
постольку интенсионал I и интенсионал II слились, - значит только запутать
проблему. Рассмотрим простейшее высказывание, которое мы будем рассматривать
как художественное высказывание:
Он уже пришел.
Будучи художественным высказыванием, оно лишается логической
валентности, то есть его анализ разворачивается как -
Истинно, что высказывание "Он уже пришел" является правильно
построенным высказыванием русского языка.
Здесь мы рассмотрели смысл, интенсионал II художественного высказывания
(эквивалент его экстенсионала). Но ведь остался и исконный интенсионал I,
само утверждение "Он уже пришел"; смысл, который не зависит от истинности и
ложности. Но что это за смысл? Здесь-то мы и прибегнем к помощи
семантической теории позднего Витгенштейна. Как не бывает языковой игры
вообще - должна быть какая-то конкретная языковая игра (или речевой жанр, в
терминологии М. М. Бахтина, близко подошедшего к концепции Витгенштейна (см.
[Бахтин 1979]), ср. перечень языковых игр в "Философских исследованиях"
[Витгенштейн 1994: 90]), - так не бывает "художественного произведения
вообще". Художественный дискурс выступает в конкретном жанровом воплощении -
бытовой рассказ, детективный роман, "бульварное чтиво", "повесть о любви",
мелодрама, производственный роман, роман ужасов, научно-фантастический
роман, модернистский роман, постмодернистская проза, концептуалистская проза
и т. д.
Каждый раз смысл художественного высказывания будет меняться в
зависимости от того, в какой художественный контекст мы его поместим. Так, в