"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

глазками и в растерянности откроет рот. Но гнусный Леха вдруг прищурился,
словно у него была близорукость, беззвучно похлопал губами и, склонив
голову на бок, выдал:
- А ведь точно, Женька! Пять человек! Пять человек на картине...
Класс!
Обидно было до ужаса. Моя догадка! Моя личная чудесная догадка, из-за
которой я в библиотеке покрылась сначала холодным, а потом едва ли не
горячим потом. В этот момент мне страшно хотелось по-детсадовски скривить
губы "сковородником" и заныть: "Ну чо-о-о-!!!" Однако я сдержалась, с
деланным равнодушием пожала плечами и сухо заметила:
- Отрадно, что до тебя, наконец, дошло... Да, действительно, пять
человек: два мужчины и три женщины, одна из которых пожилая, а одна сидит
спиной. Два мужчины - это два доктора - кардиолог и гинеколог, две молодые
женщины - та, что убита возле хлебозавода, и та, что у себя в подъезде. И
пожилая Галина Александровна Баранова, задушенная в собственной палате, в
профилактории.
- Так это как следует понимать? Как то, что он свою программу-минимум
выполнил и больше убийств не будет?
- Не знаю. Я у вашего маньяка пресс-атташе не работаю. Так что
официальных заявлений от его имени делать не могу.
- А что там с остальными картинами? - Митрошкин отобрал у меня Юига и
принялся торопливо перелистывать толстые страницы.
- Все нормально с остальными картинами. Только с "Ночным кафе"
небольшие проблемы.
- И что за проблемы? - поинтересовался он, долистав как раз до
"Ночного кафе". Привстал и нащупал на стене позади себя выключатель. - Вот
шары бильярдные. Да, я помню...
- Шары, - я поудобнее устроилась на кровати и поджала под себя голые
ноги. - Шары есть, а кисточки нет. Там же рядом с телом была ещё и
кисточка!
- Точно. Кисточки нет... Но, может быть, кисточка - это, вообще,
символический образ, намек, так сказать, на художника?
- Тогда надо было кисточки рядом с каждым трупом оставлять. Что же это
он только к четвертому убийству спохватился?
- Ну, вот спохватился! Испугался, что иначе его никогда не разгадают,
и никто не оценит его утонченности и гениальности.
- Не мели ерунду! - я сердито поморщилась и, переложив к себе на
колени монографию, полезла в оглавление. - Прочитай лучше, что про эту
картину здесь пишут.
Леха, вытянув шею, послушно вгляделся в текст. Губы его снова
беззвучно зашевелились. А мне явственно представилось, как в первом классе
он штудировал букварь.
- Пьяницы по углам... Бармен в белом... Сутенер, ссорящийся с
проституткой... Бутылки... Ночь... Вот это что ли?
Я кивнула.
- ... Сам Винсент писал: "В моей картине "Ночное кафе", я пытался
показать, что кафе - это место, где можно погибнуть, сойти с ума или
совершить преступление"... Во! А чего наш маньячок тогда в кафешке никого
не грохнул? Вот бы стильно получилось!
- Дурак ты и не лечишься!