"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

Подтягивая пояс своего запахивающегося халата, я успела сделать ещё
несколько шагов и чуть не вписалась носом в широкую спину медсестры,
попятившейся назад со стремительностью перепуганного бегемота. Чуть вытянув
шею и взглянув поверх её плеча, я смогла рассмотреть часть палаты:
"энергетическую спираль" на столе, рядом с ней - распечатанную пачку
"Юбилейного" печенья, очки в темной оправе, лежащие стеклами кверху... У
стены на корточках сидела Виктория Павловна и часто вздрагивала всем своим
крупным телом, судорожно сжимая в правой руке ножнички от маникюрного
набора - те самые, которыми мы вчера вскрывали бутылку с вином.
- Ужас! - неожиданно тонко взвизгнула медсестра и кинулась ещё
куда-то, чуть не сбив с ног меня, а затем, похоже, и маленького
встревоженного корейца, подбежавшего к девятому номеру прямо с пачкой
сигарет и дешевой пластмассовой зажигалкой в руке. И тогда я смогла увидеть
все то, что ещё минуту назад заслоняла от меня тучная фигура в белом
халате: сброшенное на пол одеяло, задравшуюся ночную сорочку из нежного,
белого в синий цветочек, ситчика, странно белые с сизым отливом ноги, и
абсолютно синее, страшное лицо мертвой Галины Александровны. Выпученные
глаза с полопавшимися кровеносными сосудами, растрепанные рыжие волосы (их
она явно подкрашивала хной). И красную прозрачную виноградину в сведенных
посмертной судорогой губах. А ещё гроздь винограда. Крупную, спелую гроздь.
Точно такую же, как была нарисована на нашей вчерашней бутылке вина. Гроздь
лежала у Галины Александровны на груди, и в каждой ягодке отражались блики
холодного зимнего солнца...

Глава вторая,

в которой я с ужасом узнаю о том, что у этой истории есть предыстория,
поражаюсь избирательному "склерозу" Митрошкина и преступно скрываю от
следствия важные факты.

Милиция приехала уже через полчаса, но ещё раньше примчался Шайдюк,
всклокоченный, слегка опухший после вчерашних Рождественских "возлияний" и
злой, как сто индейцев. Вместе с ним появился неизвестный мужчина в строгом
сером костюме и черной, соответственно случаю, рубашке. Чуть длинноватые
волосы незнакомца были зачесаны назад, мягкий подбородок мелко подрагивал.
"Директор наш коммерческий", - пояснила повариха тетя Таня, принесшая в
палату завтрак. - Ох, сейчас и переживает, наверное! И так народу - три
калеки, а после такой "рекламы" никто, вообще, сюда лечиться не ляжет".
Это было бы весьма логично. Я так, например, испытывала неодолимое
желание прямо сейчас, сию секунду, получить свои ботинки и полушубок и
убраться отсюда как можно дальше. Но сразу после приезда милиции нас в
темпе распихали по палатам и вежливо попросили не высовывать носа, а так же
не звонить пока друзьям и родственникам и не пытаться скрыться, не
побеседовав с сотрудниками органов.
Мы с Алисой сидели каждая в своем углу и подавленно молчали, не в
силах произнести ни слова. Наши завтраки - два омлета, бутерброды с сыром и
два кофе в фарфоровых чашечках - стыли на столе. Те несколько фраз, что
успел деловито уронить эксперт-криминалист, прежде чем нас разогнали по
номерам, напрочь отбивали всяческий аппетит...
"Труп Барановой Галины Александровны 1937 года рождения с явными