"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

нехорошо как-то Вроде бы меня это дело никак не касается, и все равно...
Едва слышно вздохнув, Леха обнял меня за талию и, прижав к себе на
несколько секунд, замер. Сердце мое тихонько екнуло и забилось часто-часто.
- Женька-Женька! Глупая, глупая, Женька! Это - не "нехорошо", это -
страшно. Так бывает, когда все уже кончилось... Все, правда, кончилось.
Никаких кошмаров больше не будет. Я начну везде водить тебя за руку.
Только, умоляю, не проявляй никакой оперативно-розыскной инициативы! Давай
на этот раз обойдемся без неофициальных расследований?
Я кивнула и легонько прикусила мочку его уха. Однако, на душе все
равно было как-то гадко: то ли, в самом деле, тяжко и болезненно, как десна
после замораживающего укола, "отходил" запоздалый страх, то ли серой кошкой
скреблось недоброе предчувствие...
- Женька! Женька моя! Женечка! - приговаривал Леха, опуская меня на
кровать. - Давай ты больше не будешь делать и говорить всякие глупости и
переберешься ко мне в комнату? Мама в курсе, она все понимает. Тем более,
нам с тобой не по восемнадцать лет.
"Да, правда, не по восемнадцать", - с легкой грустью думала я и тут же
сбивалась с мысли, вспоминая ту девушку, убитую возле хлебозавода, потом
пожилую Галину Александровну, потом двух этих врачей и загадочного медика
из профилактория, не сознавшегося в своем знакомстве с гражданкой
Барановой. А Леха целовал меня, и мне делалось стыдно. И хотелось обо всем
забыть, а, особенно, о розовом спелом винограде и солнечных бликах,
отраженных в мертвых ягодах. Но легко сказать, "забыть"! Даже когда все
внутри меня уже сладко ныло и рвалось тихим стоном с искривленных губ, на
языке все равно ощущался мистический, страшный привкус виноградного сока...
А следующее утро началось со звонка в дверь. Митрошкин вскочил с
кровати, перемахнув через меня, как через неодушевленный спортивный снаряд,
быстро влез в белые спортивные штаны с синими лампасами и, топая, как слон,
понесся к двери. В замке повернулся ключ, лязгнула защелка, послышался
чей-то негромкий голос. Я в это время, не вылезая из постели, тянулась за
своими джинсами и черной футболкой, висящей на спинке стула.
- Жень, - выйди в коридор на минуточку, - вдруг прокричал Леха. - Тут
к тебе пришли... То есть, не то чтобы к тебе... В общем, выйди!
Я спешно оделась, кое-как причесалась, выскочила в прихожую и увидела
рядом с Митрошкиным незнакомого молодого человека в обливной дубленке и
светлой норковой формовке. Он смотрел на меня без каких-либо эмоций и
машинально похлопывал себя по бедру темной кожаной папкой на "молнии".
- Мартынова Евгения Игоревна?
- Да, - я почувствовала неладное.
- Вам повестка из милиции. Распишитесь, пожалуйста, в получении и
внимательно ознакомьтесь с тем, что написано на оборотной стороне.
Из своей комнаты уже выглядывала Елена Тимофеевна, придерживающая на
груди трикотажный "леопардовый" халат.
- Как "повестка"? Почему? - сердце мое заколотилось часто-часто и
неприлично громко.
- "Зачем" и "почему" - это вам там расскажут, - молодой человек
расстегнул папку и вытащил белый прямоугольный листок. - Волноваться не
надо. Вы вызываетесь свидетелем по делу об убийстве. Ничего страшного.
- Но я уже рассказала все, что знала! - попробовала защищаться я, на
что курьер спокойно поинтересовался: