"Вера Русанова. Букет для будущей вдовы" - читать интересную книгу автора

подъезде трубы чинил... Просто надо спокойно и честно отвечать на вопросы,
тогда все будет нормально.
Неодобрительный подтекст читался совершенно ясно: "Что вы ерундой
маетесь? Расследования какие-то устраиваете! Без вас некому этим заняться?"
Я молчала, глядя на журнальный столик (в его полированной крышке
отражался телевизор и виднелся перевернутый Пельш в ярко-красном костюме),
бабушка по-стариковски сердито пожевывала дряблыми губами, а Леха громко и
почти весело говорил в телефонную трубку:
- Ну, спасибо!.. Ну, пока!.. Ага, буду ждать звонка... Заранее тебе
спасибо.
Марина позвонила на следующее утро в одиннадцать и разговаривала с
Митрошкиным почти полчаса. В комнату он вернулся загадочный, как царица
Нефертити.
- Ну, что? - нетерпеливо спросила я, чувствуя как сердце часто и
сильно колотится где-то под самой ключицей. - Как там дела?
- Там? В смысле, в окружающем мире?.. Там все нормально, - он пожал
плечами. - Погода, природа, температура воздуха минус пять. Вроде бы, все
хорошо.
После этого мне немедленно захотелось треснуть ему по голове
чем-нибудь тяжелым и железным, Лехой же вдруг овладела неодолимая страсть к
чистоте. Пока я тихо зеленела от злости, сидя на диване, он навел порядок
на книжной полке, выудил из-под стола мяч и засунул его на антресоли и даже
любовно расправил на окне шторку. И все это - радостно намурлыкивая себе
под нос Бетховенскую "К Элизе" и демонстрируя чудовищное отсутствие слуха.
В конце концов, не дождавшись повторного вопроса, он таки проговорил с
некоторой неохотой и ленцой.
- А если вас интересует, что делал в ночь перед Рождеством Шайдюк
Анатолий Львович, так я вам скажу. В половине первого ночи он покинул
актовый зал, где народ предавался пьянству и порокам, и вернулся только в
половине третьего - злой, как тысяча чертей!
Хотя я и ожидала услышать что-то примерно в этом духе, ощущение было
такое, словно из теплой ванны меня мгновенно перекинули в ледяную прорубь.
- Ты уверен?!
- Маринка уверена, а это главное... Правда, перед тем как сообщить мне
эту потрясающую новость, она минут десять нудила на тему того, что Шайдюк -
"прекраснейший, интеллигентнейший человек", и подозревать его даже в
безбилетном проезде в автобусе - свинство ужасное. А уж если мы имеем ввиду
это самое убийство, то нам просто немедленно полагается обуглиться от
стыда... Пришлось сказать, что убийство тут абсолютно ни при чем.
- А где он был все это время, она, конечно, не знает?
- Почему же? Знает! - Митрошкин продолжал сиять самодовольством. -
Анатолия Львовича, якобы, вызвали на третий этаж терапевтического
отделения, где у одной старушонки наступило резкое ухудшение состояния.
Дежурил какой-то его друг, он и попросил подойти посмотреть. Старушонка под
Рождество надумала отправиться на небеса, бедному Анатолию Львовичу
пришлось с ней изрядно повозиться.
- Ничего себе! - я попыталась присвистнуть, но вместо этого зашипела,
как змея (с искусством художественного свиста у меня всегда были большие
проблемы). - Так это же значит?..
- Да. Я тоже так думаю, - он кивнул. - Алиби его, понятное дело, никто