"Бертран Рассел. Мистицизм и логика" - читать интересную книгу автора

желания могут воздействовать на будущее, но не на прошлое; будущее в
какой-то степени нам подвластно, в то время как прошлое не поддается
изменению. Но всякое будущее станет когда-нибудь прошлым; если мы
правильно видим прошлое сейчас, оно должно было, когда еще было будущим,
быть точно таким, каким мы его увидим, когда оно станет прошлым.
Качественное различие между прошлым и будущим, следовательно, есть не
внутреннее различие, но лишь различие по отношению к нам: для
беспристрастного созерцания оно не существует. А беспристрастность
созерцания в интеллектуальной сфере является той самой добродетелью
незаинтересованности, которая в сфере действия проявляется как
справедливость и бескорыстие.
Тот, кто желает увидеть мир в истинном свете и подняться в мысли над
тиранией практических желаний, должен научиться преодолевать различное
отношение к прошлому и будущему и обозревать течение времени единым,
всеохватывающим взглядом.
Способ, каким, как мне кажется, времени не следовало бы входить в
теоретическое философское мышление, можно проиллюстрировать на примере
философии, связавшей себя с идеей эволюции; ее представители - Ницше,
прагматизм Опираясь на факт развития жизни от низших ее форм до человека,
эта философия усматривает в прогрессе фундаментальный закон Вселенной; тем
самым различие между "раньше" и "позже" проникает в саму цитадель
созерцательного взгляда. С предлагаемой эволюционистами картиной прошлой и
будущей истории мира, имеющей предположительный характер, у меня нет
желания спорить. Но думаю, что в опьянении, вызванном быстрым успехом,
было забыто многое из того, что требуется для истинного понимания
Вселенной. Что-то от эллинизма, что-то также и от восточной резиньяции
должно соединиться с торопливостью западного самоутверждения, для того
чтобы эта философия избавилась от юношеского пыла и достигла мудрости
зрелого мужа. Хотя она и апеллирует к науке, действительно научная
философия, я полагаю, это что-то более напряженное и отстраненное,
обращающееся к менее заземленным надеждам и требующее более суровой
дисциплины.
"Происхождение видов" Дарвина убедило мир, что видовые различия
животных и растений не являются жесткими и неизменными. Учение о
естественных видах хранилось и защищалось аристотелевской традицией и
своей "необходимостью"
для ортодоксальной догмы; однако, несмотря на то что позволяло
проводить простую и ясную классификацию, оно было однажды и навсегда
отвергнуто биологией.
Было показано, что различие между человеком и низшими животными,
которое человеческому разумению кажется неимоверно большим, есть
достижение постепенное, предполагающее существование промежуточных
существ, которых нельзя без колебаний ни включить в человеческую семью, ни
исключить из нее. Лаплас тому времени, что Солнце и планеты, по всей
вероятности, возникли из первоначальной более или менее
недифференцированной туманности. Таким образом, старые жестко закрепленные
границы стали колебаться и потеряли ясность, а все бывшие ранее четкими
контуры оказались размытыми. Вещи и виды потеряли свои пределы, и ни о чем
нельзя уже было сказать, где что начинается и где кончается.