"Бертран Рассел. Мистицизм и логика" - читать интересную книгу автора

если это вообще возможно, лишь с помощью методов этой науки. Философия -
не некий кратчайший путь к тем же результатам; если она желает быть
подлинным исследованием, то должна определить собственный предмет и
стремиться к результатам, которые другие науки не могут ни доказать, ни
опровергнуть.
Эволюционизм, опираясь на прогресс, означающий изменение от худшего к
лучшему, позволяет времени стать тираном, вместо того чтобы сделать его
своим слугой.
Из-за этого эволюционизм теряет беспристрастность созерцания,
являющуюся источником всего лучшего в философском мышлении и переживании.
Метафизики, как мы видели, часто полностью отрицали реальность времени. Я
не желаю этого делать; но я хотел бы сохранить умственное расположение,
которое питало это отрицание, подход, который мысленно рассматривает
прошлое как имеющее ту же реальность, что и настоящее, и столь же
значимое, как будущее. "Поскольку душа представляет вещи по внушению
разума, она подвергается одинаковому эффекту, все равно, будет ли это идея
вещи будущей или прошедшей, или же настоящей", - говорит Спиноза.
Именно этого "представления вещей по внушению разума" не хватает
философии, которая основана на идее эволюции.



4. ДОБРО И ЗЛО
Согласно мистицизму, все зло иллюзорно; иногда это утверждается и в
отношении добра; однако чаще говорится, что вся реальность есть добро. И
то и другое мы можем найти у Гераклита. "Добро и зло суть одно", - говорит
он. И еще: "У бога все прекрасно, хорошо и справедливо; люди же считают
одно справедливым, другое несправедливым". Похожей позиции придерживается
и Спиноза, который, однако, употребляет слово "совершенство", когда
говорит о добре, не являющемся только человеческим. "Под реальностью и
совершенством я разумею одно и то же", - говорит он; но в другом месте мы
находим определение: "Под добром я понимаю то, что, как мы наверное знаем,
для нас полезно". Таким образом, совершенство принадлежит реальности в ее
собственной природе, а добро соотносительно с нами и нашими нуждами и
исчезает под беспристрастным взором. Подобное различение, я думаю,
необходимо для понимания этической позиции мистицизма: имеется низший,
земной род добра и зла, который делит мир явления на то, что кажется
враждующими частями; но существует еще и высший, мистический род добра,
который принадлежит реальности и которому не противостоит никакой
соответствующий род зла.
Трудно дать логически приемлемое объяснение этой позиции, не признав,
что добро и зло субъективны, что добро - просто то, к чему у нас одно
чувство, а зло - то, к чему у нас другое чувство. В деятельной жизни, где
мы должны осуществлять выбор и предпочитать из двух возможных действий
одно, различать добро и зло (или по крайней мере лучшее и худшее)
необходимо. Но это различение, как все принадлежащее действию, входит в
то, что мистицизм считает миром иллюзии, хотя бы только потому, что оно
внутренне связано с временем. В нашей созерцательной жизни, где действия
не обязательны, можно быть беспристрастным и преодолевать этический
дуализм, которого требует действие. До тех пор, пока мы остаемся