"Бертран Рассел. Мистицизм и логика" - читать интересную книгу автора

сторона мистического посвящения: сомнение в обыденном знании подготовляет
путь к восприятию того, что является высшей мудростью. Многие люди,
знакомые с таким негативным опытом, не идут дальше, но для мистика это
лишь врата в более широкий мир.
Мистическое проникновение начинается с ощущения, что тайна раскрыта,
что истинная мудрость внезапно стала очевидной. Чувство очевидности,
открытости истины приходит раньше, чем какое-либо конкретное понимание.
Последнее - уже результат рефлексии над неартикулируемым опытом,
полученным в момент откровения.
Убеждения, в действительности не связанные с этим моментом, нередко
попадают впоследствии в поле его притяжения; поэтому в дополнение к
мнениям, которые разделяют все мистики, мы находим у многих из них и
другие мнения - частные и преходящие, - которые приобрели субъективную
достоверность благодаря слиянию с тем, что было действительно мистическим.
Мы можем не обращать внимания на такие несущественные наслоения и
ограничиться убеждениями, которые разделяют все мистики.
Первым и непосредственным результатом мистического просветления
является вера в возможность самого этого способа познания, который можно
назвать откровением, или интуицией, и который противоположен чувству,
рассуждению и анализу - слепым проводникам в трясину иллюзий. Тесно
связано с этой верой и представление о реальности, существующей "по ту
сторону" мира явлений и совершенно от него отличной. Восхищение этой
реальностью часто доходит до поклонения ей; считается, что она всегда и
везде рядом, прикрытая тонкой вуалью из чувственных представлений, готовая
- для восприимчивого ума - блистать во всем великолепии даже сквозь
несомненную глупость и порочность человека. Поэт, художник и любящий ищут
этого сияния: красота, которую они хотят увидеть, - это лишь слабое его
отражение. Но мистик живет при полном свете знания: он ясно видит то, что
другие только смутно ощущают, и знание его таково, что рядом с ним всякое
другое знание выглядит невежеством Второй чертой мистицизма является вера
в единство и отказ признать в чем-либо противоположность или различие.
Гераклит говорил, что "добро и зло суть одно"; он говорил также, что "путь
вверх и вниз один и тот же". Этот подход обнаруживается и в одновременном
утверждении противоречащих друг другу суждений:
"В одни и те же воды мы погружаемся и не погружаемся; мы существуем и
не существуем". Утверждение Парменида, что реальность едина и неразделима,
исходит из того же импульса к единству. У Платона этот импульс менее
заметен, он сдерживается его теорией идей; но он вновь появляется,
насколько это позволяет платонова логика, в учении о первенствующем
значении блага.
Третьим признаком почти всей мистической метафизики является отрицание
реальности времени. Это результат отрицания различий: если все есть одно,
различие прошлого и будущего должно быть иллюзией. Мы видели, что у
Парменида это учение выступает на первый план; а среди философов Нового
времени оно фундаментально для систем Спинозы Последнее из убеждений
мистицизма, которое мы должны рассмотреть, состоит в том, что всякое зло
объявляется иллюзией, порожденной "различиями" и "противоположностями"
аналитического интеллекта. Мистицизм не считает, что такие вещи, как,
например, жестокость, - это благо, но отрицает, что они реальны: они
принадлежат к тому низшему миру призраков, от которых нас должно