"Бертран Рассел. Логический атомизм" - читать интересную книгу автора

с.

280 и
далее). Он говорит: "Основная позиция Рассела остается мне непонятной.
С одной стороны, я пришел к мысли, что он защищает строгий плюрализм,
который не допускает ничего, кроме простых терминов и внешних отношений. С
другой стороны, Рассел, кажется, настойчиво утверждает и использует всюду
идеи, которые, конечно, такой плюрализм отрицают. Он везде выдвигает
объединения, которые являются сложными, и которые не могут анализироваться
в терминах и отношениях.
Эти две позиции, по моему мнению, несовместимы, так как вторая, как я
понимаю, категорически противоречит первой".
При рассмотрении внешних отношений моя точка зрения, которую я только
что сформулировал, порицается теми, кто расходится со мной. Но в отношении
к объединениям вопрос более трудный. Это предмет, с которым язык,
благодаря самой своей природе, специфически не приспособлен иметь дело. Я
должен попросить читателя, таким образом, быть снисходительным, если то,
что я скажу, будет неточно выражать то, что я имею в виду, и попытаться
понять, что я подразумеваю вопреки неизбежным лингвистическим препятствиям
для ясного выражения.
Начну с того, что я не считаю, что существуют комплексы или объединения
в том же самом смысле, как существуют простые "Принципы математики", но,
вследствие доктрины типов, я с тех пор отказался от такого взгляда.
Выражаясь нестрого, я всегда рассматривал простое и сложное как различные
типы. То есть утверждения "Существуют простые комплексы"
используют слово "существуют" в различных смыслах. Но если я использую
слова "существуют" в смысле, который они имеют в утверждении "существуют
простые", тогда форма слов "не существуют комплексы" ни истинна, ни ложна,
но лишена смысла. Это показывает, как трудно выразить в обычном языке то,
что я хочу сказать о комплексах. На языке математической логики выразить
это значительно легче, но гораздо труднее внушить людям, что я имею в
виду, когда говорю это.
Когда я говорю о "простом", я обязан объяснить, что речь идет о чем-то
невоспринимаемом, как таковом, но известном только в результате вывода как
предел анализа. Весьма возможно, что посредством большего логического
искусства необходимость в таком допущении исчезнет. Логический язык не
приведет к ошибке, если его простые символы (то есть те, которые не имеют
частей, являющихся символами или любыми значимыми структурами) все будут
обозначать объекты некоторого одного типа, даже если эти объекты не
являются простыми.
Единственный недостаток такого языка состоит в том, что он не в
состоянии иметь дело с чем-то более простым, чем объекты, которые
представлены простыми символами. Но я признаю и мне кажется очевидным (как
это казалось и Лейбницу), что то, что является сложным должно быть
построено из простых конституентов может быть неограниченным. Также
очевидно, что логическое использование старого понятия субстанции (то есть
использование понятия, которое не предполагает временной длительности)
может быть осуществлено только, если это вообще возможно, по отношению к
простым имеют того вида бытия, который ассоциируется с субстанцией. С
символической точки зрения, сущность субстанции состоит в том, что она