"Татьяна Рябинина. Приют Одинокого Слона" - читать интересную книгу автора

- А что? - удивился Вадим его удивлению
- Да ничего, - засмеялся Савченко и добавил длинную шипящую
фразу с замысловатыми интонациями, из которой Вадим не понял ни слова. Но
язык был, без сомнения, чешский. Теперь уже он изумился до глубины души.
- Ты знаешь чешский?
- Ovsem. Samozrejne1. Я прожил в Праге пять лет. Всего два
месяца как оттуда.
Вадим хлопал глазами, как если бы увидел инопланетянина.
Зависть всех цветов радуги глодала его железными зубами.
- Мой папахен работал в странном заведении под названием "Дом
советской науки и культуры", да? А я закончил не менее странное учебное
заведение - "Советскую среднюю школу при посольстве СССР в ЧССР". Честно,
так даже в аттестате написано.
- А почему ты не захотел дальше изучать чешский?
- Мой папахен как раз на чешском отделении филфака и учился.
- Тем более.
- Видишь ли... - Савченко замялся. - Это трудно объяснить. Во
всяком случае, никто из моих одноклассников в чеховеды не стремился.
Конечно, Чехословакия красивая страна, да? Не говоря уже о Праге, но... Для
нас это было повседневностью. Понимаешь, до шестого класса я считал
Ленинград просто местом, где я родился, да? Зато когда мы уехали... Не
поверишь, Нева снилась, Стрелка, Аничков мост. И вообще. "Союз" - это для
нас было священное слово. Дни считали до летних каникул, до отпусков. Даже
странно. Те, кто здесь, хотят туда, да? Неважно куда, лишь бы подальше. А
те, кто там... Не все, конечно. Но все равно - ностальгия.
- Да...- Вадим не знал, что сказать. - И все-таки почему ты
так удивился, что я Чапека читаю?
- А ты поищи таких, кто хоть одного чешского писателя знает.
Если слышал про Гашека - уже гигант, да? А уж если "Швейка" одолел...
- Ну почему же, я читал Яна Неруду, Фучика, Немцову,
Ирасека...
- Ирасека?! - они снова поменялись ролями: Савченко хлопал
глазами не хуже Вадима. - Ну надо же! А ты был в Чехословакии?
- К сожалению, нет.
- Это тебе надо было на чешское отделение поступать. И читал
бы до опупения, да? В оригинале.
- У меня к языкам нет способностей, - покачал головой Вадим,
откладывая книгу в сторону. - Немецкий чуть не завалил на вступительных. Да
и вообще, чтобы сказать что-то по-немецки, мне надо сначала про себя
перевести с русского, а потом уже говорить. А друзья-чехи у тебя были?
- Конечно. Чехов у нас было полшколы. Дети шишек. Дети наших
эмигрантов. Но в основном, те, кто раньше жили где-то за границей с
родителями, да? И учились в таких же школах.
Вадим забрасывал Гену вопросами, и тот отвечал. Отвечал с
легкой ноткой снисходительности, как профессионал, считающий все чешское
"своим" по определению, - дилетанту. Позже, когда они вернулись в город,
Вадим стал частенько заходить к новому приятелю в гости. Гена давал ему
книги, показывал красочные альбомы с видами, рассказывал всевозможные
истории. На этой почве они и подружились. Что бы там Генка ни говорил о
ностальгии и повседневности, по городу, в котором прожил пять лет, наверно,