"Гелий Рябов. Мертвые мухи зла " - читать интересную книгу автора

замечательную характеристику. Как вы относитесь к Романовым?
- Царю, что ли? - удивился Ильюхин. - Меня, товарищ, проверять поздно.
Я в деле проверен. Я - чекист!
- Вот и замечательно!
То, о чем начал рассказывать Председатель ВЦИК, поначалу показалось
Ильюхину скучным. "Плюгавая семейка", "отрубить им всем головы топором" -
Свердлов каждый раз ссылался на Ленина, словно сам очень боялся, что
Ильюхин, не дай бог, подумает, что это его, Свердлова, мысли. Получалось
так, что царь и его семья прямо виновны в том, что когда-то повесили
старшего брата Ильича, что нынешний хаос и голод - дело рук Романовых, что
они за двадцать три года своего правления уничтожили аж двадцать пять тысяч
человек, своих подданных, ни в чем не повинных, - вот что следовало принять
во внимания особенно ярко и непримиримо, а уж если посчитать, сколько этот
проклятый народом род сгноил в каторгах и ссылках за триста лет своего
правления, скольких революционеров уничтожил...
- Степана Разина - казнили! - Свердлов загибал пальцы. - Емельяна
Ивановича Пугачева, чтобы вы себе знали, зарубили по голове прилюдно! А
вспомните Ходынку! Там пять тысяч легло!
- Это кроме этих двадцати пяти? - спросил Ильюхин, удивляясь, что
проклятые цари столько наделали, а он практически ничего и не знал. - И как
только народ вытерпел...
- Мягкий наш народ... - задумчиво сказал Свердлов. - Вот, историк
Карамзин пишет, что прежде русских весь мир боялся, как только русские
идут - значит, режут всех подряд, детей и женщин не щадят, стариков тоже,
заметьте. Теперь не то... - Подумал, мечтательно закинув голову с буйной
курчаво-волнистой шевелюрой. - Наша задача, товарищ, поднять народ во
всеобщее уничтожение чуждого элемента. Побудить в нем древний, утраченный
от хорошей жизни инстинкт!
- От хорошей? - недоуменно переспросил Ильюхин.
- Ну... - смутился председатель, - не так чтобы очень, но ведь кто-то
и жил, что поделаешь? Кто-то! А вся масса - нет!
Потер переносицу, водрузил пенсне, закинул цепочку за ухо. В таком
виде он сильно напомнил Ильюхину тагильского аптекаря Финкельштейна - ну
прямо двойник!
- Слушайте поручение... - Свердлов сделался серьезен, и даже строг,
улыбка исчезла, морщинки у глаз сгладились и пропали. - Первое: Романовых
вскорости перевезут из Тобольска в Екатеринбург. Рабочий класс там
непримирим и даже озлоблен, это вам будет очень и очень на руку, товарищ. В
Екатеринбург мы переводим первую роту Камышловского Коммунистического
полка. Это венгры, мадьяры если попросту, все коммунисты, они надежны так,
как ни один из наших! Они всё понимают, они выстрадали свое кредо. Это
"верую", - добавил, заметив, что слова Ильюхин не знает. - Они веруют в
мировую революцию, понятно? Кроме того, мы переводим в соседний Алапаевск
Лизку, сестрицу царской жены Шурки, и кто там с нею... Этих кончим сразу
же, вслед. И последнее: в Петрограде, в крепости, остались арестованные
товарищем Зиновьевым, председателем Северной коммуны, близкие и всякие там
родственники... Ну Николай Михайлович, историк якобы - потому какой может
быть в царском роду историк? Нужны нам с вами такие историки? Вот Владимир
Ильич и сказал: нам-де такие историки не нужны! И еще Павел Александрович -
я знаю, кем он там приходится царишке? Важно это? Развратник старый, этих