"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

шляхтич, пан писарь. Знаю, вас обидели, знаю, но обиду можно залечить
новыми наградами, а их будете иметь без числа...
- То невозможно, что вы предлагаете мне, - сурово ответил Выговский,
когда ксендз замолчал.
- Я ничего не предлагаю, - горячо сказал Лентовский, - я только
выразил ваши же мысли. Не возражайте, не надо. Да, да, истину говорю... И
пан сенатор надеется на одно: что вы подумаете об этом, только
подумаете... и больше ничего.
- Я обязан взять вас под стражу, пан Лентовский, - так же сурово
сказал Выговский и впервые посмотрел в глаза ксендзу.
Тот загадочно усмехнулся и возразил уверенно:
- Теперь вы этого не можете сделать. Иначе сделали бы это вчера,
когда я заговорил с вами и когда к нам подошел изменник Капуста, - уже со
злобой в голосе закончил ксендз.
Выговский промолчал.
- Сенатор покорно просил вас, пан писарь, подумать и быть готовым...
- К чему?
Выговский ждал: вот сейчас ксендз скажет такое, что придется уже
иначе вести себя с ним.
- Ко всяким неожиданностям, какие могут произойти с вашим гетманом.
Все может статься, и тогда вы окажете великую услугу Речи Посполитой и
сами займете достойное для вас место в королевстве...
- А знаете ли вы, пан Лентовский, - процедил сквозь зубы генеральный
писарь, - что ваши слова можно принять за предложение стать изменником...
- Господь с вами, пан Выговский! О какой измене говорите вы? Кому?
Стать на праведный путь - разве это означает изменить? Вы провинились
перед королем и должны искупить вину, это Хмельницкий изменник и убийца...
- Я его генеральный писарь.
- Вы шляхтич и достойный человек, - твердо проговорил ксендз.
- Я православной веры, - уже слабее продолжал возражать Выговский.
- Сенатор Адам Кисель той же веры, - но разве это мешает ему занимать
высокое и почетное место среди благороднейших особ королевства нашего? От
его имени я и прибыл к вам, пан генеральный писарь.
- Хорошо, что вам нужно от меня? - спросил Выговский, почувствовав
вдруг какую-то внезапную усталость.
Он понимал, что перед ним, наконец, открывается путь к осуществлению
его давних замыслов. Однако надо быть осторожным, не спешить, - слишком уж
долго он терпеливо ждал, чтобы теперь, оступившись, угодить на кол.
- Ничего, сын мой, не надо мне от тебя, - успокоил Лентовский. - Я
передал тебе слова сенатора. Через несколько дней мы выезжаем. Гетман
ведет себя так, словно вполне уверен, что осилит Речь Посполитую. Не
бывать тому вовеки! Сам папа римский придет к нам на помощь, и цесарь
Фердинанд будет с нами, и царь московский даст королю ратных своих людей.
Все княжества немецкие станут за нас, ибо это, пан писарь, уже не
внутреннее дело одной Речи Посполитой, - это бунт разнузданной черни
против избранных богом и королем людей, против порядка, установленного
богом. Это моровая язва. Железом и огнем истребим мы ее. Имей это в виду,
генеральный писарь, и в нужный час выбери себе верный путь.
Ксендз заговорил свободно, уже без угодливой улыбки, жестким и
недобрым голосом. Выговский опустил глаза, слушал, не перебивая.