"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Ты выбрал уже, сын мой, я знаю. Но ты не хочешь говорить. Не надо!
Все достойные и шляхетные люди поступят разумно. Пусть берут пример с
сенатора Киселя! Вот и хозяин дома сего весьма достойные внимания
высказывал мысли. И для таких людей, как он, будет место в нашем
государстве. Я ничего не спрашиваю у тебя о гетманских делах, у нас нет
нужды в этом. Мы и так все знаем. Пришел к тебе с единой целью - исполнить
долг совести своей, долг, который подсказывает мне моя церковь и спаситель
наш. Вот и все.
Выговский развел руками. Криво усмехнулся.
- Слова твои, пан отец, внимания достойны. Но имей в виду - наша
беседа должна остаться в тайне и разглашена быть не может. А больше тебе
ничего не отвечу. Дай время.
Лентовский согласно кивнул головой.
- Не тороплю. Но обеспокою тебя одной просьбой, пан Выговский: пани
Елене передай от ее дяди вот эту безделушку. Тут медальон золотой,
наследственный. - Положил на стол перед Выговским небольшую бархатную
коробочку, открыл. Тускло блеснуло золото перед глазами. Лентовский
задумчиво добавил: - Верная католичка пани Елена...
- Православный патриарх благословил ее брак с гетманом, - сказал
Выговский и впервые хохотнул тихо и насмешливо.
- Простит ей папа и этот грех, - загадочно и двусмысленно ответил
Лентовский.
Выговский вздрогнул от удивления. Догадка молнией сверкнула и
приковала к креслу. Так вот что! Едва сдержался, чтобы не спросить. Но
Лентовский уже заговорил о другом:
- Пора мне, пан писарь. Прими благословение мое. Будет случай, сам с
тобой встречусь, а не то придут от меня верные люди, знак тебе подадут...
<Заговорил со мной как с сообщником>, - с досадой подумал Выговский.
- ...Вот этот перстень, - ксендз протянул длинный сухой палец с
надетым на него золотым перстнем; на черном аметисте посреди перстня сияло
серебряное распятье. Снял перстень, показал внутри его латинскую надпись:
- <Огнем и мечом>. - Вот это и будет знак, что человек
доверенный.
Склонил голову, закрыл глаза.
...И пошел из горницы к выходу, словно ничего не было. Выговский так
и остался недвижим. Держал в руке коробочку, оставленную Лентовским, и
если бы не она, можно было бы подумать, что все это дурной сон. Уже
чудилось страшное и непоправимое. Гневный взгляд Богдана, едкие вопросы
Капусты, злые и безжалостные слова Богуна. Мелькнула мысль: <Хорошо, что
чума забрала в ад Кривоноса; одним меньше будет...>
<Будет? Когда? Если они дознаются...> - мороз пробежал по спине. Но
это невозможно! В конце концов, он и раньше сам с собой подолгу беседовал
о том, что сказал ксендз. Только надо держаться сторожко, не забываться ни
на миг. Сейчас надо итти вместе с гетманом и не вызывать никаких
подозрений. Кто знает, сколько продлится это <сейчас>, если фортуна и
дальше будет баловать Хмельницкого? Что ж, и тогда он, Выговский, не
упустит своего... Но ксендз прав, их всех рано или поздно раздавят. И
мысленно уже отделил себя от всей старшины: <Что мне с ними?> Да, да,
главное теперь - осторожность. В конце концов, он так ничего и не сказал
ксендзу. А из того, что рассказал Лентовский, выходило - его в Варшаве