"Вячеслав Рыбаков. Первый день спасения" - читать интересную книгу автора

благоденствия, портной сказал бы, что нужно шить больше красивой одежды,
спортсмен - что нужно больше бегать, писатель - что нужно слово в слово
публиковать все, что он пишет, а, например, больничный врач - что нужно
увеличить число коек в палатах. И все были бы правы. Но эта правота не
имела бы никакого отношения к ядру проблемы.
Напарник выждал. Затем спросил с беспокойством:
- Зачем вы это сказали?
- Не знаю, - помедлив, ответил профессор. - Понимаю: это естественно.
Но так обидно. И так безнадежно. Вот и приходит в голову...
- Вам еще что-то приходит в голову?
Профессор смолчал.
- Мне тоже иногда... приходит в голову, - напарник со свистом вдохнул
серый сироп. - Я спать не могу от ужаса. Я отпилил бы себе эту голову,
чтобы в нее ничего не приходило!
Профессор чуть улыбнулся - губы лопнули сразу в трех местах. Он
слизнул капельки крови и примирительно сказал:
- Здесь это не трудно, по-моему.
- Ах, так вы издеваетесь надо мной! - Напарник резко повернулся к
нему и на миг сморщился от боли в мышцах. - Вы меня провоцируете! - почти
выкрикнул он.
Профессор смолчал.
- Маркшейдер, значит, передал вам мои слова!
Профессор смолчал, не понимая. Только опять слизнул кровь.
- Вас подослали ко мне!
Профессор чуть пожал плечами.
- Если бы вы и впрямь думали так, вы бы так не говорили.
Напарник исступленно расхохотался.
- А я вас не боюсь! Нет! Не боюсь!!
Профессор взял флягу, отвинтил колпачок и протянул ее напарнику. Тот
схватил и присосался к горлышку, вызывающе и гордо кося профессору в
глаза. С клекотом задергалась короста курчавой бороды на короткой шее, по
ней потекли струйки.
- И я вас не боюсь, - сказал профессор. - Для подвига маловато...
нет? Пейте аккуратнее.
Напарник, утираясь грязным рукавом пальто, вернул ему почти пустую
флягу.
- Я так и знал, что вы пожалеете мне этих несчастных трех глотков, -
сказал он с торжеством. Профессор смолчал. - Да! - задыхаясь, сказал
напарник. - Да!
Профессор не ответил.
- Да! Я геолог, вы правы. Был. Имел честь и удовольствие. Я помню
карту района, как таблицу умножения. Знаете, какое давление там! - Он
ткнул рукой в сторону рабочего конца штольни. - Кто составлял план работ?
Он не сдал бы у меня ни одного зачета! - Напарник снова перевернулся на
спину и снова лицо его перекосилось, сквозь зубы прорвался короткий стон.
- Без дальнего бурения, без распорок... Я все время жду, когда скала
лопнет и как из пушки ударит твердый кипяток! Понимаете? Всей кожей,
каждую секунду - жду!
Он замолчал, мертво глядя вверх, в слоящийся воздушный кисель.
Профессор подождал, потом тихо спросил: