"Владимир Рыбаков. Тяжесть " - читать интересную книгу автора

за мной. Протянув мне дорогую сигарету, Свежнев заговорил:
- Почему ты им помогаешь со злобой? Ты же интеллигентный человек - (я
чуть не вспыхнул, слушая, с каким удовольствием он произносит слово
"интеллигентный"), - должен понять, что злобой ничего не добьешься,
злостью, - может быть, но не злобой. Тяжелые задачи висят на наших плечах,
которые... Ведь деспотизм...
Я усмехнулся, выкидывая его сладкую сигарету. Доставая папиросу и
комочек анаши, прервал его:
- Хватит. Не нужно напоминать, почему тебя исключили из университета.
Ты ведь все это говоришь не только думая: "поймет меня", но и с
уверенностью: "не выдаст, не накапает". Нашел время и место. Салаги
надышались, а он мне тут о демократии, свободе слова. Если я кое в чем
кумекаю, если могу спорить с тобой о Бердяеве, так ты уж и решил, что я на
тебя похож? Да ты сам по отношению к своей совести маклак.
Я уже не знал, что говорю. Этот караул был тяжелым, да и желчь все еще
сидела во мне. Коля покраснел и, вытаскивая бумажку из кармана, тихо
воскликнул:
- Нет, я не только болтун, я прекрасно понял, что ты имел в виду, вот
послушай.

Страдать не вправе,
Родине долг нужно отдать.
Унизить ее, растоптать,
Если освободить не в силе.
Касты власть зловещая,
Не снимая Христа с креста,
Скрытые громоздит голгофы,
О человеке свободном веща.
Он пропитан капающим словом,
Скован...

- Хватит.
Свежнев умоляюще умолк.
"Вот кто действительно одинок", - подумал я.
- Старая песня. Российская прослойка, болтающаяся куском дерьма в
проруби. Народ, видите ли, не понимает твоих высоких дум. Твой парнас... это
не парнас, а парник, где все сгниет от нехватки кислорода.
Свежнев сморщился:
- Нет, ты не понимаешь...
- Хватит. Может, ты так и не думаешь. Заткнись. Ты бы на руках отнес
Мусамбегова в кроватку и прочел ему ядовитую лекцию, хотя сам утверждаешь в
своем плохом стихотворении, что она ничего не дала бы. А он в следующий раз
замерзнет или сядет с дисбат. А меня он будет бояться, пока не научится сам
свою шкуру спасать. Оставь меня в покое, после поговорим. У меня еще один
салага на посту. Молодежь всегда так: первый караул дрожат от страха и ждут
китайцев, чтобы во второй дрыхнуть от переутомления. Тебе тоже скоро на
пост. Ляг.
Втянув в легкие, минуя горло, дым папироски с анашой, я приободрился.
Тело стало легким и послушным, мысли - четкими и нечуткими, словно с
закрытыми глазами читаешь таблицу умножения. Нужно было пробежать посты,