"Владимир Рыбин. Забытая высота (повесть)" - читать интересную книгу автора

Немец как раз на это и рассчитывает, думает, если, мол, прорваться да
окружить, русские и разбегутся. Немец-то думает, что мы, как и он сам,
только по строгим приказам воюем. Нет приказа - поднимай руки. Нам, что же,
так и поступать, как немец хочет?! Не-ет! - Он еще больше вытянул шею и
сорвался-таки на крик. - Мы каждый в одиночку-горло рвать будем. Мы немцу
такую войну покажем, какая ему и не снилась. Ясно?!
- Ясно-то ясно...
- А раз ясно, копайте. Танк в обороне должен быть зарыт...
И тут сержант Гаврилов как-то по-особому вскрикнул, опасливо
отстраняясь от большого кома земли, который он держал перед собой обеими
руками. Меренков шагнул к нему и вдруг почувствовал то, чего не испытывал ни
разу даже в самых тяжких боях, - темную жуть, ознобом пробежавшую от затылка
вниз по спине: с протянутых рук сержанта пялился на него черными глазницами
человеческий череп.
- Ну и что? - сказал он, беря себя в руки. - Видать, кладбище тут было.
Вон и часовня...
- Мертвых глубоко хоронят, а это... прямо под дерном.
- Ну и что? Случайно, должно быть...
- Да их тут много, гляди.
Он положил череп на землю, и в косых отсветах уходящего дня сразу стали
видны другие бугорки, выступавшие из серого крошева недорытого окопа. И
расщепленная палка, торчавшая посередине, вдруг узналась как раздвоенная
кость руки.
- Братская могила...
- Да не могила это... Совсем не зарытые люди, только присыпаны...
- Ну и что?! - закричал Меренков. - Может, от гражданской еще.
Сержант тронул ногой череп, сказал холодно:
- Может, это те же немцы. Были же они тут в гражданскую.
Снова замелькала маленькая пехотная лопатка, переходя из рук в руки.
Хоть у всех полегчало на душе после слов сержанта - если немецкие, то можно
и рубить не жалеючи, - а все ж, когда выкатывался очередной череп или
выламывалась тонкая хрупкая кость, то их не кидали в бруствер, а складывали
в сторону, в отдельную кучу.
Попадались и палки, прямые и гнутые, почему-то тяжеленные, совсем уж
окаменевшие в земле. С краю окопа, там, где должен быть скос аппарели,
обнаружились полусгоревшие бревна, совсем трухлявые. Что это за палки да
бревна, никто не разглядывал, да и не разглядеть уж было: заря погасла, а
луна еще не взошла.
Внезапного нападения можно было не опасаться - немцы не воевали по
ночам, - и Меренков не выставил даже охранения. Да и некого было выставлять.
Танк, тот действительно следовало стеречь, и возле него остался
механик-водитель Кесарев, другие все находились тут, копали, сменяя один
другого: то ли принесут большие лопаты, то ли нет, а к утру кровь из носа
окоп должен быть готов и хорошо замаскирован. И танк нужно успеть перегнать
к рассвету в этот окоп. Иначе какая же это засада, если все на виду? И
Меренков копал, и сержант Гаврилов.
А потом они вдвоем ушли в степь послушать ночь, разобраться в
отдаленных звуках, ворошившихся в глухой тишине. Ничего тревожного не смогли
уловить: степь спала, и со стороны невидимого в этот час села не доносилось
ни звука, и немцы, видать, тоже спали. Впрочем, были ли какие-нибудь немцы