"Рафаэль Сабатини. Возвращение Скарамуша (Историко-приключенческий роман)" - читать интересную книгу автора

- В поисках жизни, полной тревог и волнений, каковая, по вашему мнению,
невозможна, если не подвергать ее риску.
- Так вы решили, что я добиваюсь именно этого? - Гасконец коротко
хохотнул и начал обмахиваться шляпой. - Вы едва не вывели меня из себя,
сударь. - Он улыбнулся. - Я понял ход вашей мысли: лагерь недругов, всеобщая
враждебность, которую не умеряет даже ваш великодушный поступок... Да,
благородство при дворе не в чести. Любому остолопу, как только его глаза
попривыкнут к блеску, это сразу станет ясно. Вероятно, вы уже пришли к
выводу, что я не из придворных. К этому позвольте добавить, что я также
никоим образом не задира на побегушках у какой-нибудь партии. Мне захотелось
познакомиться с вами, сударь, только и всего. Я монархист до мозга костей,
мне отвратительны ваши республиканские взгляды, и все-таки я восхищаюсь
вашим заступничеством за третье сословие гораздо больше, чем ненавижу
причины этого заступничества. Парадокс, как вы выразились? Пусть так. Но вы
держитесь так, как на вашем месте желал бы держаться и я. В чем же тут, к
дьяволу, парадокс?
Андре-Луи рассмеялся.
- Вы слишком снисходительно отнеслись к моей глупости, сударь.
Гасконец фыркнул.
- Это не снисходительность. Просто я хотел познакомиться с вами
поближе. Мое имя де Бац, полковник Жан де Бац, барон д'Армантью, что близ
Гонтца в Гаскони, вы верно угадали. Хотя, черт возьми, один Бог знает, как
вы угадали.
К собеседникам не спеша приближался господин де Керкадью. Барон
поклонился.
- Сударь!
- К вашим услугам! - с ответным поклоном произнес Андре-Луи.



Глава III. Полковник де Бац


Андре-Луи злился; нет, не кипел от злости - это вообще было ему не
свойственно, - но пребывал в состоянии холодной, горькой ярости. Если
принять во внимание, кем были его слушатели, то вряд ли можно назвать
тактичными выражения в которых он дал выход своей ярости.
- Чем больше я наблюдаю дворянство, тем сильнее сочувствую плебсу; чем
ближе узнаю королевское окружение, тем больше восхищаюсь чернью.
Андре-Луи, Алина и господин де Керкадью сидели в длинной узкой комнате,
захваченной сеньором де Гаврийяком на первом этаже гостиницы "Три Короны".
На вид комната была типично саксонской: вощеные полы без ковра; стены,
обшитые полированной сосной стены, украшенные охотничьими трофеями -
полудюжиной оленьих голов с ветвистыми рогами и меланхоличными стеклянными
глазами, маской, изображавшей медведя с огромными клыками, охотничьим рогом,
устаревшим охотничьим ружьем и еще несколькими предметами того же рода. На
дубовом столе, с которого недавно унесли остатки завтрака, стояла
хрустальная ваза с большой охапкой роз, перемежающихся несколькими лилиями.
Эти цветы и были одной из причин, повергших Андре-Луи в дурное
расположение духа. Час назад их принес из Шенборнлуста очень элегантный,