"Рафаэль Сабатини. Возвращение Скарамуша (Историко-приключенческий роман)" - читать интересную книгу автора

завитый и напомаженный господин, который представился господином Жокуром. Он
вручил букет мадемуазель де Керкадью с выражениями почтения от Мосье Принца.
В записке его высочества выражалась надежда, что цветы оживят обстановку
комнаты, которую украшала своим присутствием мадемуазель, а тем временем ей
подыщут другое, более достойное ее положения жилище. Вторая записка, тоже
принесенная господином де Жокуром, объясняла, на какое жилище намекал Мосье.
Она явилась второй причиной раздражения Андре-Луи. В этой записке ее
высочество объявляла, что мадемуазель де Керкадью назначена фрейлиной.
Радостное оживление, охватившее Алину при известии о такой высокой и
неожиданной чести, послужило третьим источником досады Андре-Луи.
В течение всего визита господина де Жокура молодой человек с вызывающей
неучтивостью простоял у окна спиной к обществу. Он смотрел на пелену дождя,
на пенящуюся грязь Кобленца, и не потрудился повернуться, когда господин де
Жокур, церемонно откланявшись, объявил о своем уходе.
И, только когда посыльный дворянин удалился, Андре-Луи соизволил,
наконец, заговорить. Беспокойно меряя шагами унылую, сырую и холодную
комнату, он вдруг перебил восторженную болтовню Алины своим нелицеприятным
заявлением.
Девушка вздрогнула, пораженная его тоном. Ее дядя тоже был шокирован. В
былые дни он пришел бы в ярость от куда более безобидных слов, набросился бы
на крестника с упреками и попросту выгнал бы за порог. Но путешествие из
Парижа подействовало на сеньора де Гаврийяка угнетающе: временами он как
будто впадал в летаргию, его неукротимый дух был подавлен. Страшные события
десятидневной давности внезапно состарили господина де Керкадью. Тем не
менее он вскинул большую голову и в меру сил дал отпор чудовищному попранию
сословной гордости:
- Ты находишься под защитой этого самого дворянства, так будь любезен
воздерживаться от своих республиканских дерзостей. - Голос дядюшки звенел от
гнева.
Алина, нахмурившись, окинула возлюбленного внимательным взглядом.
- Что с тобой, Андре? Ты чем-то расстроен?
Она сидела за столом, и, посмотрев на ее свежее, невинное лицо, такое
прекрасное в обрамлении высокой прически с выбившимся из нее и упавшим на
белую щечку густым локоном, Андре-Луи почувствовал, что его негодование
остывает, уступая место благоговейному восторгу.
- Я боюсь всякого, кто приближается к вам, не сознавая, по какой
священной земле он ступает.
- А, ветер переменился! Теперь нас будут потчевать Песнью песней, -
поддел крестника господин де Керкадью. В глазах Алины засветилась нежность,
а ее дядя продолжал добродушно подшучивать над Андре-Луи. - Ты полагаешь,
что господину де Жокуру, перед тем, как он вошел в эту святыню, следовало
снять башмаки?
- Я бы предпочел, чтобы он просто держался подальше. Господин де Жокур
- возлюбленный госпожи де Бальби, любовницы монсеньора. Не совсем ясно, в
каких отношениях состоят эти два господина, но, думаю, их рога не затерялись
бы среди этих великолепных трофеев. - Андре-Луи махнул рукой в сторону
оленьих голов со стеклянными глазами.
Сеньор де Гаврийяк переменил положение в кресле.
- Я был бы весьма тебе признателен, если бы ты относился к моей
племяннице хотя бы в половину той почтительности, которой требуешь от