"Людмила Николаевна Сабинина. Подснежники" - читать интересную книгу автора

- А нам можно?
- Что?
- Можно, ты будешь и наша мама?
- Можно. Идите сюда!
Девочки забрались на диван, прижались к Любе с другого бока.
А в дверь уже заглядывал маленький мальчик, ревниво подсматривал в
щелку - дверь то закрывалась, то снова приоткрывалась. Пришлось позвать и
его. Люба сидела вся, до самой шеи, облепленная детьми, и каждый ласкался,
как мог, каждый то и дело повторял слово "мама".
Часа через полтора пришла заведующая, хмуро и озабоченно взглянула на
Любу. Сразу видно было, что все это ей совсем не понравилось - ни сама Люба,
ни дети вокруг нее. У себя в кабинете заведующая устроила Любе форменный
разнос:
- Вы даже не представляете себе, какой вред сейчас нанесли детям.
Люба действительно не представляла.
- Ведь вы собираетесь работать у нас... Нет, положительно не знаю,
смогу ли я вас взять. Ведь вы не сможете быть объективной, не сможете делить
внимание поровну между всеми, понимаете? А дети будут завидовать,
ссориться...
Заведующая посмотрела на Любу. Потом нервно чиркнула спичкой, закурила.
Морщины на лбу разгладились, и Люба поняла, что перед ней, в сущности,
молодая женщина. Лет двадцати восьми, ну, может быть, тридцати. Лицо совсем
еще свежее, на щеках - нежный румянец, а под глазами - глубокие синие тени,
след усталости и недосыпа. Они, да еще морщинки на лбу, так старили это
лицо, что сначала Люба приняла Елену Никитичну за сорокапятилетнюю.
- Да. Скверно получилось...
Заведующая выдохнула дым, придвинула к себе Любины документы - паспорт
и характеристику, сочиненную самим Титычем.
- Дети, ведь принимают все всерьез. И потом, когда вы от нас уйдете,
дети будут переживать...
Она принялась читать характеристику. Люба смотрела на склоненную
темноволосую голову. С правой стороны гладкие пряди свинцово лоснились.
Седина. А может быть, так падает свет от окна. Заведующая положила документы
в папку, подняла голову.
- Ничего не поделаешь. Матерей мы заменить им не можем. Остается
только - справедливо, поровну делить заботу. Справедливость и забота.
Она испытующе посмотрела на Любу. Глаза - темные, ясные, с голубыми
чистыми белками.
- Жаль, что вам восемнадцать всего. Да что делать! Где взять
специалиста? Не найти. Ладно, попробуем... Жить пока будете у нас, вместе с
Симой. Тоже, можно сказать, "дитя войны", хоть и воспитательница. Цыпленок
жареный! - заведующая улыбнулась.
В тот же день состоялись первые музыкальные занятия. Для первого раза в
низкий, с крашеными полами зальчик привели три группы, Люба сидела за
пианино и ждала. Ей было попросту страшно. Ну что она может показать детям?
С чего начать?.. За дверями шушукались, шаркали ногами, иногда вырывалось
негромкое: "Саша! Встань сюда, за Ниной... Женя, не толкайся... Тише,
ребятки, тише!.."
Люба взяла аккорд, потом громко заиграла марш. Дверь распахнулась, и
Таисья Григорьевна, невысокая, полногрудая, в серой вязаной кофточке и