"Людмила Николаевна Сабинина. Подснежники" - читать интересную книгу автора

- Только иду, - глухим, упавшим голосом продолжала она. - Вижу, снег
стаял. Травка уже пробивается. Гляжу, в канаве головенка русая. "Ваня!" -
кричу. Мальчишка маленький травку рвет и тут же травку эту поедает. "Чей
ты?" - "Ничей, говорит, нет никого, сестренка одна. Сестренкин, говорит, я.
Витя". Привел меня в сарайчик, а там - еще двое малышей. Среди поля сарай,
жилье - верстах в трех. Те двое еле на ногах держатся. Накормила их сухарем,
повела. Да только в пути еще четверо к нам пристали. Кормить нечем,
натерпелись в дороге всего. Два раза под бомбежкой побывали. Спасибо,
подвезли солдаты, пайком своим накормили. Я с оравой этой сразу - в горком.
"Забирайте, говорю, ребят, а я - на фронт!.." Не пустили. "Вы, говорят, нам
нужны. У нас набралась уже сотня таких ребят, детдом открывать надо..." Я
было ни в какую. "Не могу, - говорю. - Не гожусь я для мирной жизни,
ненависть к врагу жжет! Хочу на фронт! И не просите больше. Все равно
уйду!.." Секретарь горкома, Федор Иванович Дегтярев, тогда крепко за меня
взялся. "Уйдете, говорит, а им-то, детям, пропадать, что ли? Отцы кровь
проливают, матерей нет, так, значит, и некому заботиться о них? Нет,
товарищ, это не по-нашему, не по-советски получается! Фронт крепок тылом.
Надеюсь, это вам понятно?.. Сейчас каждый нужен на своем месте. Мы и в тылу
с врагом воюем. Придется заняться организацией детского дома, товарищ
Коробова! Более подходящего человека нам не найти".
Елена Никитична остановилась, перевела дыхание, улыбнулась чуть
смущенно.
- Такой он человек, этот Дегтярев. Слова особенные нашел, сумел
убедить. Долго мы тогда говорили... Еще он сказал: "Врага ненавидите? Врага
ненавидеть надо действенно. Любовь к этим ребятам, к будущему нашему, вот
это и есть для вас ненависть к врагу. Так и запомните..." Я запомнила и
поняла все. И в самом деле, Люба, подумай сама: весь наш народ сейчас
сплотился в порыве одном, в одном стремлении. Каждый на своем участке,
каждый сверх меры сил своих помогает бить врага. А забота о детях - это ведь
и забота об их отцах, которые на фронте, и о матерях, если они живы. Шутка
сказать, матери что пережили. Я-то знаю, каково матерям!
Люба слушала, не шелохнувшись.
- А потом, когда осталась одна, - продолжала Елена Никитична, - я
поняла еще многое. Ох, и многое!.. - Она помолчала. - Ведь гонят врага,
понимаешь, Люба! Гонят в хвост и в гриву! А пока они гонят врага, наша
задача - раны залечивать... Пора нам из развалин вставать, пора. А самое
главное - люди. Людей, не одни эти здания и заводы, людей мы поднимаем,
пойми!.. А это нелегко - людей поднимать, будь уверена! Не всякому то
дается. А ты - хныкать!
- А от тетки так и нет ничего? - несмело спросила Люба.
Заведующая поднялась, подошла к окну.
- Я и не жду. Хоть посылаю письма во все города, на розыск. Нет, больше
не жду... Теперь здесь, в доме этом, вся моя жизнь, здесь для меня и фронт,
и тыл, и семья, и все прочее...
Она вдруг распахнула окно, крикнула:
- Степан Степаныч! Кладовку проветрили, вымыли! Как с помидорами!
- Завтра закладывать! - ответил мужской голос.

Утром убирали с кустов помидоры. Работали Сима, Люба, сама Елена
Никитична и огородник Степан Степанович. Несколько ребят из старшей группы