"Магда Сабо. Улица Каталин" - читать интересную книгу автора

ей в самых ярких красках. Когда она появилась, они даже не попытались
объяснить ей, какие формы приняла отныне их жизнь; впервые с тех пор, как
она была их ребенком, родители не дали ей никакого совета, точнее - им даже
в голову не пришло, что она могла нуждаться в их поучениях. Хотя они ждали
дочь, появление ее привело их в мучительное замешательство, ведь они тогда
еще не были вместе, каждый жил со своими родителями, Хельд со своими, а его
жена со своими. Когда Генриэтта пришла, госпожа Хельд играла, а Хельд
отчего-то тихо плакал. Дочь даже не узнала их, это они узнали ее, и среди
радости и волнений, связанных с превращением, никому из них и в голову не
пришло хоть что-нибудь объяснить Генриэтте. Разнообразные метаморфозы, к
которым Хельд и его жена готовы были всякую минуту, производили столь
нелепое впечатление, что сами по себе отбивали всякую охоту находиться с
ними рядом; и после нескольких таких попыток окончательно отпугнули от них
Генриэтту. С нею Хельды всегда оставались такими, какими она их знала, но
стоило зайти к ним их собственным отцу или матери, либо им самим посетить
стариков, как они принимались неестественно размахивать руками, громко
шуметь; они изменялись даже внешне. Хельд, человек неразговорчивый и тихий,
начинал вдруг хныкать или громко смеяться, нес всякую околесицу, а дедушка,
которому при обычных обстоятельствах Генриэтта очень обрадовалась бы, при
встречах хватал зубного врача за руки, приподнимал и принимался раскачивать,
и Хельд визжал от наслаждения, а госпожа Хельд, завидев родителей, тотчас
отталкивала от себя Генриэтту и поднимала истошный крик: "Мамми! Мамми!",
хлопала в ладоши, вертелась, - а порой, присев на корточки и спрятав лицо в
ладони, подглядывала за ними сквозь пальцы и громко смеялась.
Взрослые, которые попали сюда, уже женившись и обзаведясь детьми, - все
были горазды на такие метаморфозы, которых Генриэтта терпеть не могла, и
хотя понимала, что это с ее стороны несправедливо, чувствовала себя попросту
обиженной. Когда она замечала, что госпожа Хельд, скучая по дому, навещает
не только квартиру на улице Каталин, но частенько захаживает и на другую,
где жила еще девочкой, точно так же, как и сам Хельд бывает в своем прежнем
доме, находившемся в другом городе, причем посещают они и такие места,
которых Генриэтта не видела вообще, - ей становилось грустно, а порой в душе
шевелилась ревность. Позднее она приучилась сдерживаться и, вместо того,
чтобы лишний раз разыскать родителей, сторонилась их. Она обнаружила, что
среди ее взрослых знакомых только у Солдата не было детей, так что он
оказался единственным человеком, кто в ее глазах никогда не менялся ни
лицом, ни в манерах, как прочие; она стала избегать общества супругов Хельд
и взрослых вообще и уединялась у себя, в своем старом доме.
Их дом она восстановила весь до мелочей, и поскольку уже с шестилетнего
возраста дома Элекешей и Биро тоже вошли в ее жизнь, она воссоздала и жилье
соседей, а в конце концов и всю улицу Каталин от церкви до турецкого
колодца. Во время войны турецкий колодец задело бомбой, на его месте теперь
оказался зал ожидания междугороднего автобуса; дома Хельдов, Элекешей и Биро
объединили в один, открыв там пансионат для престарелых, а из трех садиков
получился небольшой парк, в котором были расставлены скамейки с большими
полотняными зонтами. В тени этих зонтов сидели старушки и старики; придя
туда в первый раз, Генриэтта воззрилась на них с любопытством. С газонов,
разбитых на месте трех прежних садов, на нее угрюмо смотрели неприхотливые
цветы; у стариков были иссохшие лица и напряженный взгляд. Почти все они не
отрывали глаз от одного из выходивших во двор окон, где сидела, облокотясь,