"Магда Сабо. Улица Каталин" - читать интересную книгу автора

только вам, но и мне. Бланка тоже знает правду, она знает все, разве за
какой-нибудь малостью, но до Бланки дальше, чем до звезд. Хельды, Генриэтта
и майор умерли, госпожу Темеш уносит собственный прибой, укачивая на волнах
слабеющей памяти; на струящихся водах реки перед ней колышутся большие
торты, ведь в доме для престарелых мало дают сладостей. Госпожа Темеш не
узнаёт и самой себя, где уж ей помнить о нас.
При все том она могла насмотреться на каждого, ведь была и Темеш
разумной женщиной, и если чего не знала, - о том несомненно догадывалась,
доискиваясь до сути сама или же расспрашивая Балинта. Не стоило большого
труда составить представление о жильцах нашего дома даже в то время, когда
она проживала не с нами, и это не только потому, что мы жили по соседству, а
потому, что мы были достаточно простым уравнением, во всяком случае на вид.
Моя мать была невероятно красива и поразительно неряшлива, отец очень
серьезен и строг, Бланка крайне непослушна и вспыльчива, а я весьма
дисциплинирована и вежлива. "За тебя, Ирэн, я не боюсь!" - сказала как-то
Темеш, когда я остановила ее в воротах и протянула ей свой школьный табель.
Я взглянула на нее, - мне всегда было мало простого слова одобрения или
признания, - ждала, что она похвалит меня или приласкает. Я и понятия не
имела о том, что на свете нет ни одного человека, за которого не следовало
бы бояться.
Почему она не сказала тогда, что, конечно, боится за моего отца, за мою
мать и, разумеется, за мою сестру? Через забор до нее не раз доносились
крики и жалобы матери во время ссор с отцом, она достаточно часто могла
слышать доводы и утешительные слова отца. Однажды я спросила их обоих, - со
смущением и почтительностью, как это было мне всегда свойственно в
разговорах с ними, я ведь уже ребенком чувствовала, насколько неприлично
задавать такой вопрос родителям, - почему же они поженились? Не знаю уж,
какого рода ответ я ожидала услышать, по-видимому, я искала объяснения тому,
каким образом эти два столь непохожих человека оказались вместе и произвели
на свет двоих детей. И я была поражена, когда оба ответили: потому что
любили друг друга. Любовь, безрассудно тасующая людские пары, бросающая
одного человека к другому, - любовь эта ни в одном художественном
произведении не произвела на меня впечатления такой подлинности, как та, что
явила себя в брачном союзе моих родителей, в их отданной друг другу жизни;
гораздый на проделки античный бог, поражавший стрелами сердца совсем не
подходящих друг другу смертных и со смехом улетавший прочь, когда я
впоследствии узнала о нем, показался мне совершенно реальной фигурой: я не
знала людей более разных и более глубоко любивших друг друга, чем мои
родители. Я жила среди них, наблюдала за ними, чуть ли не на слух чувствуя,
насколько они были разные: мать с ее суетливой болтовней и легкомысленным
смехом или воплями - и отец с его безукоризненной, степенной и медлительной
речью. И пусть уже в этом сказывалась их несовместимость, пусть на их долю
выпало много страданий, которые они вольно или невольно причиняли друг
другу, - все это ничего не меняло. Несчастные любили друг друга.
Всегда, даже ребенком, я удивлялась, насколько превратно они меня
понимали. Прилежание, честолюбие, сознание долга и самодисциплина, которыми
были отмечены все мои поступки, для них значили лишь то, что я им удалась,
я - совершенство, я была тем единственным достижением, которое они могли
предъявить миру и самим себе после мучительных сцен, разыгрывавшихся между
ними. Вот она - Ирэн, в ком соединилось лучшее из того, чем был наделен