"Екатерина Садур. Из тени в свет перелетая" - читать интересную книгу автора

старости, мы все проходили под его окнами со свинцовыми лицами, с синевой на
скулах, синевой у губ, и всех нас давным-давно убили...

О детстве.
Лето. Мне шесть лет. Я на балконе с Юлией и каким-то бородатым
художником. Он показывает свою акварель: лоскутки с бубенцами, апельсин
среди лоскутков и граненая рюмка с вином. "Завтрак Арлекина". На улице
подростки запускают бумажного змея. И вдруг от ветра картинка падает с
балкона и, показывая то рюмку, то апельсин на прощанье, плавно опускается на
головы подросткам. Они сначала рассматривают ее, по-том мнут и кидают в
траву и возвращаются к змею. Юлия с художником им что-то кричат, но они не
слышат. Потом идет дождь, и я смотрю из окна, как растекается по картинке
апельсин...

Тем же летом мы с Костей Котиковым звали Анжеллочку:
- Пойдем поиграем!
Или, если ее не было во дворе, мы поднимались к ним на четвертый этаж,
звонили в обитую дверь их квартиры, и Костя Котиков смотрел своими круглыми
глазами на мать Анжеллочки и просил тоненько:
- Здрасьте, а Анжелла выйдет?
И ее мать, счастливая оттого, что с Анжеллой играют другие дети, зва-ла
в глубь их квартиры в дорогих коврах и хрустальных вазах:
- Анжеллочка, к тебе!
Анжеллочка выходила доверчиво на наши голоса в легких домашних тапочках
с меховой опушкой, неуклюже проходила по коврам под нашими любопытными
взглядами, шнуровала свои лечебные ботинки, а когда мы все выходили на
улицу, она не знала, плакать ей или радоваться. Ей очень хотелось нашей
дружбы, а нам с Костей Котиковым очень хотелось дружбы подростков из
подъезда. Мы говорили:
- Ну, Анжелка, развязывай ботинки!
Она послушно расшнуровывала ботинки, потому что не знала, чем нас еще
заинтересовать, а мы тут же звали подростков, они подходили с кривыми
улыбочками, а мы с Костей Котиковым жадно ловили их внимание.
Однажды она сказала:
- Я больше не буду разуваться!
Мы просили:
- Ну, Анжеллочка! Последний раз!
А она говорила:
- Холодно!
А мы все просили ее и просили, глядя на подростков у подъезда, и она
смотрела на них со страхом.
- Ну, пожалуйста! - умоляли мы.
- Ладно, - согласилась она наконец. - Давайте! Только без больших!
"Без больших" мы не хотели, Анжеллочка Городинова стала нам
неинтересна, и мы перестали к ней приходить.

Бабка Марина: В моем детстве у нас дома все рассказывали: "...тетя
Павлуша, тетя Павлуша...", а я ни разу ее не видела. Все девушки на-шей
семьи мечтали на нее походить: "...эти туфли похвалила тетя Павлуша" или
"...у нее юбка из такого же материала". И вот однажды она пришла. Невысокая.