"Нина Садур. Панночка (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

КАРТИНА ВТОРАЯ
ПРОЩАНИЕ

Двор сотникова дома. Философ стоит посреди двора один. Входит Хвеська.

Хвеська. Вернулись! А я говорила, что вернетесь. А я знала, что ничего
вам не будет! Ведь знала? Вот и слава Богу. Вот и... мама моя. (Плачет.)

Входит Дорош.

Дорош. Что ты, глупая баба, сырость разводишь?
Хвеська. Помолчи хоть ты, Дорош! (Философу.) Пан Философ, вы совсем
седой стали. Хуже Явтуха... Что он так стоит чудно, Дорош? И уже давно я
разговариваю с ним, а он как не слышит.
Дорош. Какой козак станет слушать глупую бабу? Здорово, Философ!
(Ответа нет.) Э-ге-ге... видно, много ты навидался, пан Философ, если стал
уже почти как кол осиновый, не слышишь и не видишь ничего. Да только все это
дрянь и глупость, на-ка, выпей горилки... (Философ не может взять чарку и
Дорош сам вкладывает ему в руку чарку и подносит ко рту.) Пей, друже,
разгони свою кровь, выжги тоску и плюнь на все это дело. (Философ
безмолвствует.) Впрочем, может быть, он оглох. (Кричит ему в ухо.) Философ!
Философ (слегка отстранился.) А? А? Кто зовет меня? И откуда?
Дорош. Так то ж я зову тебя, Дорош я! Да и вот баба тоже стоит рядом,
разинув рот, и таращит на тебя мокрые глаза, а сама хнычет, что ты совсем
как пень стоишь, да еще и седой...
Философ. Кто ты есть, человек ли? Или кто хуже?
Дорош. Э-ге-ге... на-ка, выпей еще, промой свои очи. Я Дорош и никем
другим никогда не был. (Глядит Философу в самое лицо.) Узнаешь? Я ведь
Дорош.
Философ. Дорош. А что ж, Дорош ночью спит. Ты кто-то другой...
Дорош. Нет, я есть самый настоящий Дорош, потому что сейчас не ночь, а
день, и нет мне никакой особой нужды спать.
Хвеська. Да Дорош он, пан Философ, уж вы мне поверьте. Я его всю жизнь
знаю и ни у кого нет такого длинного висячего носа и таких обвислых усов.
Это есть Дорош, пан Философ.
Дорош. Видишь, даже глупая баба признала, что я есть Дорош. А это
значит, что и в глупую голову Господь вложил искру разума.
Философ. А что, кто вы есть и как живете? Что мучает вас и гоняет из
конца в конец ночной земли, когда все спит, а одни вы летаете, и визжите, и
плачете, и смеетесь в ночном мраке?
Дорош. Нет, пан Философ, я тебе говорю, что я Дорош, и ничем другим
быть не желаю. Это уж ты сам как хочешь, а я есть Дорош! А вот баба, она
есть Хвеська, и сколько я себя помню, помогает кухарке на кухне, только
больше торчит тут, слушая умные мужские разговоры, потому что и в самую
пустую голову Господь вложил искру разума, и та искра ищет умного разговора.
Хвеська. Тьфу на тебя, Дорош. Тут человек вот-вот развалится на наших
глазах, а ты раскричался... Дорош, Дорош, как глупый кочет на заре. Все
знают, что ты Дорош, но никто так сильно этому не радуется, как ты сам.
Дорош. А что ж, я есть Дорош, и уж точно, что нигде я не летаю по ночам
и не плачу, я только то и хотел сказать, что не плачу потому, что я не баба,