"Нина Садур. Панночка (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автораа козак. Однако ж надо Философа обратно в чувства приводить, потому что он
опять обмер весь и затвердел, как кукла. Философ? (Тот молчит.) Послушай меня, Философ. Вот я, Дорош... Хвеська. Дорош! Дорош. Цыц, баба! (Философу.) А вот горилка. И я лью ее тебе. Возьми и выпей. (Молчание.) Это горилка добрая, Философ, и испокон веку ее пьют живые люди, чтоб им веселей было разговаривать со своими товарищами и чтоб ночью им крепче спалось. Так что выпей, Философ, и не обижай людей отказом. Философ. А что, те младенцы, что ночью смеются и плескают прямо в очи теплым молоком, где же от них пепел? Я б собрал его... Хвеська. Ой, лишечко! Дорош. Я знаю, что ты ученый человек. Философ; с этим никто тут не спорит, но слов твоих я не понял. Что за младенцы и какой от них пепел? И что с ними стало, раз ты ищешь пепел от тех младенцев? Философ (напевает). Ой лю-лю, мое дитятко, спи-тко усни, дитя материно, все ласточки спят и касатки спят, куницы спят и лисицы спят. Первый Мишка, второй Гришка, третий Ванюшка-сынок, сынок, милый паренек... Ой лю-лю, мое дитятко... Где ж от них пепел-то? Пауза. Дорош пьет. А те деревья, с которых кровь льется. За что с них кровь льется? Дорош. Мы того не знаем, Философ. Хвеська. Мы, если б знали, мы бы сказали, пан Философ. Дорош. Но мы того не знаем. Дорош. Да, слава Богу. Философ (прислушивается к их голосам). Нет, это живые голоса. Это радостные голоса. Эти голоса никого не обидели. Отчего же тогда с деревьев кровь течет? Я же знаю, я видел, что течет... Дорош (Хвеське). Ну вот что, баба. Бабы народ глупый, но скажи ему ты, потому что Господь тебе дал нежный голос, а козаку дал голос грубый, так что скажи ему нежным голосом, что теперь утро, и солнце, и можно пойти купаться да половить рыбки, а все наши деревья хлопают листьями и славят Господа всеми своими птичками. Философ. Надо собрать пепел и слепить заново тех младенцев. А то нехорошо, что ночью они радуются и ласкаются, а днем рассыпаются в пепел. Пускай они тоже и днем играют и ласкаются к своим мамкам. Хвеська (плача). Нету тех младенцев, пан Философ. Те младенцы мертвые, но есть другие младенцы и еще будут те, что народятся. Философ. А что ж, пускай все живут на свете. Надо собрать тот пепел и слепить обратно людей, что не дожили своего века. Ой лю-лю, мое дитятко... Хвеська. Не можно такого сделать, пан Философ. Сколько люди ни живут на свете, а такого еще не делалось. Зато можно нарожать новых людей, это Господь разрешает. Дорош. Послушайся бабу, Философ. Не иди против закону. Пускай бабы народ никчемный; но если заболел козак, то сам делается, как младенец, тут баба очень даже помочь может. И нежный голос у нее, и обхождение соразмерное, и для болезни очень даже полезное. Философ. Да, эти голоса живые и радостные. Да, я слышу. Это правда. Но |
|
|