"Р.Сафрански. Хайдеггер: германский мастер и его время " - читать интересную книгу автора

присутствие, выступает у него всегда в единственном числе. С кем оно тогда
вступит в диалог? Не гуманнее ли плюрализм Левинаса или Ханны Арендт,
культивирующей общение равноправных граждан? Но индивид, вступающий в диалог
с другим индивидом, представляет собой уже продукт новоевропейского
представления о субъекте. Хайдеггеровское присутствие в отличие от субъекта
не конструкт.
Через тело, душу, род, воздух, воду, пищу, чувства, страсти мы с самого
начала, раньше чем себя замечаем, уже были вместе со всеми, во всех и во
всем, что мы видим и чего не видим. Отсюда, из этой коренной всеобщности,
вторично искать выход к другим - значит забыть о нашей исходной органической
связи со всеми. В другом мы встретим тогда не родное, а вымышленное
существо. Чтобы вернуться к родным и ближним, надо вспомнить то, что раньше
памяти спит в нас. Только так, вернувшись к себе из вторично выстроенных
представлений, мы вернемся в мир.
Старый Хайдеггер приводит пример: когда я вспоминаю Рене Шара в Ле
Бюскла, что мне при этом дано? Сам Рене Шар! а вовсе не Бог знает какой
"образ", через который я опосредованно имею к нему отношение. Вы скажете,
Рене Шар не присутствует при этом лично? Неважно! Все равно именно он сам, а
не представление о нем, присутствует, как возможно присутствовать на
отдалении. Надо разобраться, кто внушил, подсунул нам мысль, будто мы имеем
дело не


16

с вещами, а с представлениями о них. Кто загнал нас в тупик сознания и
его представлений - безысходный потому, что стоит лишь уверовать, что в
воспоминании мы имеем не самого человека и не саму вещь, а их представляемый
образ, как при встрече с ними мы тоже станем иметь лишь сумму зрительных
впечатлений, то есть опять же представление. До человека мы на таком пути
никогда не доберемся. Кто иссушил нас, заставил вещи раздвоиться на сами
вещи, до которых нам теперь уже никогда по-настоящему не добраться, и
представления, идеи, образы их?
Упоминаемый в лежащей перед нами книге Франсуа Федье, философ,
искусствовед, переводчик, у которого долголетнее общение с Хайдеггером
оставило в душе чувство непреходящей радости, заметил как-то, что люди часто
похожи в своем отношении к философии на механика, который получил в подарок
самолет или планер, но не знает и не может догадаться, что это устройство
способно летать. Умелец научился обращаться с ним и неким образом мастерски
пользуется, но именно как сухопутной машиной.
Нам еще не все известно о философии. Мы спрашиваем, что мы с ней можем
сделать. Конечно, ничего. Не может ли она что-то сделать с нами? вернуть нас
нам самим и сути вещей? В неслышной работе мысли больше силы, чем в волевых
решениях. Настающие цивилизации так же незаметно зарождаются в теле старых
культур, как новый человек в тепле матери. Если захотеть проектировать мир,
даже имея большие средства, не очень получится. Но если быть чутким к ходу
вещей...
В. В. Бибихин

Посвящается Гизеле Марии Никлаус