"Р.Сафрански. Хайдеггер: германский мастер и его время " - читать интересную книгу автора

свободомыслия. Их воспитывали как будущих апологетов религии, которым
предстоит вступать в дискуссии с "мирянами". Они по очереди делали доклады,
в которых должны были продемонстрировать свою подготовленность к таким
схваткам. В этих работах речь шла, например, о том, может ли человек
собственными силами прийти к гуманности и как далеко должны простираться
границы терпимости; а еще говорили о свободе и о первородном грехе или
обсуждали проблему, следует ли рассматривать гётевскую Ифигению как
языческо-христианский, христианско-немецкий либо чисто языческий образ.
Отдохнуть от подобных споров можно было только переключившись на
краеведческие темы: историю монастыря Рейхенау, нравы и обычаи в Хегау или
жизнь древнейших поселенцев на берегах Боденского озера. Иногда, в солнечные
дни, семинаристы, как и все молодые люди, совершали вылазки "на природу",
чтобы попеть и поиграть на гитарах, - в Майнау, в графский сад в Бодмане или
на виноградники на берегу Унтерзее. Во время таких прогулок они осваивали
местный диалект, музицировали, и если их одноклассники по гимназии любили
похвастаться своими визитами к актрисам, то интернатские могли зато
рассказать о том, как они сами сыграли пьесу на библейскую тему. Ханжами, во
всяком случае, эти юноши не были: даже избрали - а как же иначе, они ведь
жили в Бадене! - свой представительный орган, имевший совещательный голос
при решении всех вопросов, связанных с руководством семинарией; и издавали
газету, регулярно напоминавшую, что Баден первым среди немецких земель
отменил цензуру.
Семинаристы жили под бдительным, но не очень строгим присмотром. Как бы
там ни было, Мартин Хайдеггер не поминал злом годы, проведенные в Констанце.
В 1928-м он писал Маттеусу Лангу, который в пору его ученичества был
духовным префектом младших классов: "Я с удовольствием и с благодарностью
возвращаюсь мыслями к началу моей учебы в "Доме Конрада" и все яснее сознаю,
как глубоко все мои устремления укоренены в родной почве. Я очень хорошо
помню, как сразу почувствовал доверие к Вам, тогдашнему новому префекту; это
доверие сохранилось и впоследствии, сделав для меня радостным пребывание в
семинарии".


35

Менее отрадные впечатления оставляло у интернатских общение со
"свободными" одноклассниками, особенно с теми, которые происходили из
привилегированных кругов. Эти сыновья адвокатов, чиновников и коммерсантов
ощущали свое превосходство над "каплунами", как они называли обитателей
"Дома Конрада". Те были большей частью выходцами из деревни и, подобно
Мартину Хайдеггеру, происходили из семей со скромным достатком, а то и
совсем бедных. Гюнтер Ден, сын директора почты, вспоминает: "Мы всегда
смотрели на "каплунов" немного свысока. Они плохо одевались и, как нам тогда
казалось, мылись тоже кое-как. Мы считали себя лучше их. Правда, это не
мешало нам основательно их эксплуатировать. От них требовалось самое
тщательное выполнение домашних заданий, и на переменках они должны были нам
помогать - что, впрочем, они всегда делали с охотой".
В своем кругу интернатским было легче самоутверждаться, посторонние же
всегда немного подсмеивались над ними. Семинаристы не принимали участия в
некоторых развлечениях своих "светских" соучеников, потому что, с одной