"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

гордость. Тут я преувеличиваю: скорее, это было смутное удовольствие от
того, что я, ведшая всегда бесполезную жизнь, могу, наконец, помочь кому-то
за пределами любовных отношений. Но это проистекало не из необходимости
утвердить себя в собственных глазах. Беззаботные годы, проведенные с Аланом
на бесчисленных пляжах, не внушали мне ни малейшего сознания вины - тогда я
любила его. Вот когда я перестала его любить, и он это почувствовал, жизнь
моя превратилась в бесконечное несчастье, которого я стыдилась. В общем,
конец нашей истории был таким бурным и горестным, что я уже не могла
представить счастье с мужчиной. Моя неопределенная деятельность наполнила
жизнь новым содержанием, придала ей другую окраску. Бывали доверительные
вечера, когда я говорила обо всем этом с Юлиусом, и он одобрял меня. Он
ничего не понимал в искусстве, не интересовался им и признавался в этом без
гордости, но и без стыда. После дня словоизвержений я отдыхала. В эти два
месяца Юлиус обнаружил такие качества, которые внушали все больше доверия.
Когда мне нужно было поговорить с ним, он всегда был тут. Он появлялся со
мной повсюду и не давал ни малейшего повода подозревать между нами близость.
И кроме всего, несмотря на то, что его натура оставалась для меня полной
загадкой, я находила его безукоризненно честным. По временам, правда, я
чувствовала на себе его взгляд, настойчивый, вопрошающий, но ограничивалась
тем, что отворачивалась. Я жила одна. Алан был еще слитком близок, хоть и
вернулся в Америку. А если я и приводила к себе три вечера подряд одного
молодого критика, это была случайность, не более. В эти ночи мне было,
наверное, просто страшно: прожить годы, засыпая Н просыпаясь рядом с
человеком, и не услышать однажды в ночной комнате его дыхания.
Так вот, в тот вечер, уютно устроившись между моим
покровителем-финансистом и моим новым незадачливым другом, я мирно следила
за ходом веселья, как вдруг разразился скандал. Зачинщиком был один пьяный
молодой человек - очень красивый, дерзкий неофит-доброволец, в силу этих
качеств довольно высоко котировавшийся. Он стал задевать Дидье, а тот,
немного разомлев, не сразу понял, что обращались к нему.
- Дидье Дале! - крикнул молодой человек. - Мне поручено передать вам
привет от вашего друга Ксавье. Я встретил его вчера в одном месте, каких
обычно не посещаю. Мы много говорили о вас.
Я знала, кто такой Ксавье, хотя не была с ним знакома, и знала, кем он
был для Дидье. Он побледнел, но не отвечал. Легкая тишина воцарилась на
нашем конце стола, а молодой человек, осмелев, упорствовал:
- Вы не поняли, о ком я говорю! Ксавье! - Дидье все не отвечал, как
будто ему со всей силы вонзали, как гвоздь, это "кс" из слова "Ксавье" в
руку или в память. Я не сомневаюсь: реакция сидящих за столом мало заботила
его в этот миг, но он с болью и яростью спрашивал себя, что говорил Ксавье
этому молодому хаму, и как сильно они подняли его на смех. Он кивнул
несколько раз, улыбаясь растерянно, но доброжелательно. Однако этого было
мало. Теперь на него обращали внимание, а молодой красавчик притворился, что
принял его кивок за отрицание.
- Как, господин Дале, имя Ксавье ничего не приводит вам на память?
Молодой брюнет с голубыми главами - в общем, красивый парень, - добавил он,
смеясь, как бы найдя некое извинение вкусам Дидье.
- Мне знаком один Ксавье, - начал мой друг угасшим голосом и запнулся.
Г-жа Дебу, сидевшая рядом со смутьяном и позволившая ему эту выходку по
рассеянности или же в силу порочности, теперь попыталась прекратить свару.