"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

спокойно, но быстро. В руках у нее был шприц. Он отбивался. Тогда она
позвонила - и пришел санитар. Он сделал мне знак выйти.
Я стояла в коридоре, держась за стену. Кошмарная тошнота, как говорят в
романах, подступала к моему горлу. Алан все выкрикивал названия островов,
бразильских пляжей, индийских провинций. Голос его делался все истошнее. Я
заткнула уши. Вдруг наступила тишина. Санитарка вышла из палаты. Лицо ее
было по-прежнему абсолютно спокойно.
- Он в прекрасном состоянии, - сказала она. Мне показалось, что глаза
ее полны упрека.
С меня было довольно. Я больше не могла. Я повернулась и, слегка
спотыкаясь, пошла через калитку, где вновь царило молчание. Что бы ни
говорил Алан, я его больше никогда не увижу. Это невозможно. Невозможно. Эти
слова преследовали меня до самого номера гостиницы. Я толкнула дверь.
Секретарша Юлиуса, распаковывавшая багаж, растерянно подняла на меня глаза.
Потом из комнаты вышел Юлиус, и я в слезах припала к его плечу. Он был
меньше меня ростом, и чтобы опереться на него, я должна была немного
нагнуться. Наши силуэты, наверное, были похожи на глупое, потерявшее голову
деревце, пытающееся выпрямиться с помощью маленькой, но очень прочной
подпорки.
В Нассо прекрасный был пляж, солнце - жаркое, а вода - прозрачная и
теплая. Я повторяла это, как заклинание, лежа в гамаке и пытаясь поверить в
то, что вижу вокруг. Ничего не получалось. Совокупность всех этих благ не
давала мне ни малейшего ощущения счастья, даже физического. Все три дня, что
я находилась здесь, какой-то коварный зверек все копошился в моем мозгу,
повторяя: "Что ты здесь делаешь? Зачем? Ты же одна!" А ведь именно в
одиночестве мне довелось познать моменты необыкновенного, почти
сверхъестественного счастья, когда вокруг, в каком-то ослепительном,
концентрированном озарении постигаешь, что жизнь великолепна, что она
полностью и безоговорочно оправдана в эту именно секунду простым фактом
твоего существования. А в другие моменты счастье сопереживалось с кем-то.
Кажется, таких моментов было гораздо больше. Как будто, чтобы открыть
ничтожную молекулу счастья, необходим такой микроскоп для улавливания
чувств, в котором фокусируются лучи от двух пар глаз. Но сейчас мой взгляд
не обладал силой, достаточной, чтобы без посторонней помощи воссоздать; этот
слепящий свет. Юлиус, боясь жары, вел деловые дискуссии в роскошных гостиных
отеля, оснащенных кондиционерами. Когда он, м-ль Баро и я встречались за
трапезой, он не упускал случая похвалить мой загар. Сам он был очень бледен
и выглядел усталым. Он поглощал множество лекарств - белых, желтых, красных
таблеток, запас которых пополнил в Нью-Йорке.]Время от времени он
повелительным жестом требовал какую-нибудь из них у бедной г-жи Баро,
которая бросала на него тревожный взгляд. Лично я испытываю священный трепет
перед лекарствами, но я избегала даже намекнуть на это в силу какой-то
старомодной стыдливости. А ведь в наше время каждый с увлечением описывает
мельчайшие расстройства своего организма. Такая гипертрофированная
потребность в медикаментах, тем не менее, беспокоила меня и я, в конце
концов, обратилась с вопросом к м-ль Баро, которая, поджав губы, предъявила
мне ошеломляющий список тонизирующих, снотворных и транквилизаторов. Я была
удивлена. Юлиус, неуязвимый и могущественный делец, нуждается в
успокаивающих средствах? Мой покровитель жаждет поддержки? Мир перевернулся!
Мне было известно, что девять десятых снабжаемого населения земли прибегают