"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу авторавыпить?
Он улыбнулся. - Да. И на сей раз чего-нибудь покрепче. Он достал из кармана коробочку и вынул из нее две таблетки. - Вы продолжаете принимать все эти лекарства? - спросила я. - Большинство городских жителей делает то же самое, - ответил он. - Это транквилизатор? Не могу объяснить, до какой степени эта привычка внушает мне страх. Это была правда. Я не понимала, как можно так упорствовать в стремлении сгладить любые удары жизни. Я видела в этом что-то похожее на непрерывное поражение - как будто отгораживаешь самого себя от несчастий, скуки занавесью, и эта занавесь - как белый флаг, как символ капитуляции без боя. - Когда вы будете в моем возрасте, - произнес с улыбкой Юлиус, - вам тоже покажется несносным сдаваться на милость... Он искал слова. - На милость самого себя, - сказала я с некоторой иронией. Он закрыл глаза и согласно кивнул, а мне больше не хотелось улыбаться. Быть может, настанет день, когда и мне придется со всей решительностью затыкать глотку голодной стае моих желаний, крикливым птицам моих страхов и сожалений. Быть может, в один прекрасный день и я смогу выносить свое существование лишь в виде черно-белой копии, без цвета, без острых граней. Да-да, я буду кататься на велосипеде, не выходя из ванной, и грызть таблетки, чтобы усыпить свои чувства. Мускулистые ноги и бессильное сердце, безмятежное лицо и мертвая душа. Мысленно я видела все эго и не верила себе, ибо между мной и этим кошмаром был еще Юлиус. Все же я выпила с ним виски, и - Кончится тем, что она вцепится мне в горло, - весело сказала я. - Она не любит, когда с нее сбивают спесь... Я не представляла, как недалека я от истины. Приближалось лето. Еще несколько дней - и наступит июнь. Люксембургский сад был приветлив и полон орущей детворы, хвастливых игроков в шары и старушек, оживших с наступлением теплых дней. Мы с Луи сидели на скамейке. Нам надо было серьезно поговорить. Дело в том, что стоило нам остаться наедине, как его или моя рука инстинктивно тянулась к волосам или лицу другого, и неизъяснимое блаженство охватывало нас, заставляя чуть ли не мурлыкать, а все, не относящееся к проявлениям нежности, откладывалось на после. Мы переживали часы наполненного счастьем молчания; фразы оставались незаконченными; подлинный диалог мы препоручали нашим телам. Но в тот день Луи все же решился все расставить по местам. - Я подумал, - сказал он, - прежде всего, я должен тебе кое в чем признаться. Помимо благородного презрения, питаемого мной к обществу, я оставил Париж из-за того, что играл. Я страстный картежник. - Прекрасно, - сказала я, - я тоже. - Это мало утешает. Прежде чем окончательно промотать свою долю наследства и долю Дидье, я сбежал. Ветеринаром я стал потому, что люблю животных, и потом всегда занятно оказывать помощь тем, кто не может пожаловаться. Но заставлять тебя переезжать в деревню я не хочу, а жить без тебя не хочу тоже. - Если ты настаиваешь, я поеду в деревню, - ответила я. - Я знаю это. Но я знаю и то, что ты любишь свой журнал. А я вполне мог |
|
|