"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

их легкомыслию в сем случае весьма опасны, и нет надежды, чтобы помещики
крестьян своих с пользой могли употребить себе и обществу в оборону".
Генерал-майор Миллер, начальник солдатских поселений, получил приказ
губернатора собрать от 200 до 500 солдат и расставить их по реке Черемшану,
где проходила граница двух губерний. По указанию того же Брандта архиепископ
казанский Вениамин 5 октября после торжественного богослужения в соборе при
всем народе предал Пугачева проклятию и анафеме. По всем селениям
священникам приказали убеждать прихожан, ч.то Пугачев - это самозванец,
беглый с Дона казак; тем же, кто склонится на его сторону, грозить вечным
проклятием.
Миллер собрал больше, чем требовал губернатор, - 730 человек, из них -
170 конных и 560 пеших. Разделив их на два отряда, расположил один в
Черемшанской крепости, другой - в Кичуевском фельдшанце; к ним вскоре
поспешило подкрепление из 224 человек; всего их стало почти тысяча человек.
700 солдат оставили охранять свои жилища. Кроме того, в Таинск и Ерыклинск
послали 60 человек, в устье Черемшана - 30 человек. Все оружие (ружья и
пистолеты), хранившееся в казанских складах и годное к употреблению,
отправили в войска; негодное срочно ремонтировали местные слесари. По
запросу Брандта Волконский направил из Москвы ему на помощь 300 солдат
Томского полка и одно орудие.
В Казань вызвали команды, посланные для набора рекрутов в Кунгур и
Хлынов; в Симбирск - команду из Пензы. По реке Каме расставили вооруженных
дворовых, собранных местными помещиками. Хотели было привлечь польских
конфедератов, но, "известись, что они в Оренбурге неверность оказали,
оставили их в покое" (так об этом писал 24 октября спасо-казанский
архимандрит Платон Любарский Н.Н. Бантыш-Каменскому). Успокаивало то, что
башкиры как будто вели себя спокойно...
Но Брандт и другие понимали все же шаткость своего положения. Главная
ее причина заключалась в лозунгах разгоравшегося восстания, обещаниях
Пугачева. Губернатор в письме от 3 октября М.Н. Волконскому, московскому
главнокомандующему, признавал: "Удивления достойно, что сей злодей такую на
себя, как говорят, важность принял, что куда в крепость ни придет, всегда к
несмысленной черни оказывает свое сожаление, якобы и подлинно государь о
своих подданных, что он ничего доныне не знал, в каком они утеснении и
бедности находятся. Теми своими льстивыми словами и об-надеживаньями и
уловляет глупых сих людей. Почему, по легкомыслию подлаго народа, если он
скоро не истребится и ворвется в Казанскую губернию, небезопасно есть".
Рейнсдорп, Брандт, Волконский один за другим извещали Петербург о
Пугачеве, просили прислать войска и вооружение. 14 октября узнала об
"оренбургских замешательствах" императрица.
Положение в империи было довольно сложным. Война с Турцией, начатая в
1768 году, продолжалась пятый год. Тяготы, с ней связанные (рекрутские
наборы, налоги, потери), вызывали ропот среди населения. Велись переговоры о
мире, но турки, подстрекаемые французским двором, не шли на уступки. Он же
настраивал против России Швецию. Правители этой страны не могли смириться с
итогами Северной войны; в их расчеты не входило, естественно, дальнейшее
усиление своего и без того грозного соседа (после побед над Турцией,
недавнего первого раздела Речи Посполитой, по которому Россия получила часть
земель, входивших в свое время в состав Древней Руси и захваченных у нее
великими князьями литовскими и королями польскими во времена