"А.Н.Сахаров(редактор). Петр III ("Романовы" #12) " - читать интересную книгу автора

назначение наследником молодого великого князя Павла, которого Елизавета
Петровна всегда держала при себе и к которому питала необыкновенную
нежность; к тому же при этом не пришлось бы делать никаких изменений в
прямом престолонаследии, а надо было только потребовать от Петра Фёдоровича
его личного отречения от престола. При таком решении императрица могла
рассчитывать не только на поддержку влиятельных знатных вельмож, но и на
армию и на духовенство - эти два оплота русского народа, так как великий
князь, из-за своего преклонения пред прусским военным искусством, не был
любим русскими солдатами, а духовенство подозревало его в склонности к
лютеранской вере и обвиняло в том, что он только внешне исполняет обряды
православной церкви.
Мысль о подобном разрешении вопроса в будущем казалась пугливо
настроенному обществу ещё более правдоподобной потому, что государыня отдала
строгий приказ докладывать ей о всех лицах, желавших представиться великому
князю, после чего она сама решала, могут ли те быть допущены или нет. Сам
великий князь и его супруга должны были спрашивать разрешения у государыни,
если хотели, даже для простой прогулки, выехать из Зимнего дворца. Пред
помещением великокняжеской четы стоял усиленный почётный караул, и
командующий им офицер со всей почтительностью, но весьма решительно
потребовал однажды от великого князя разрешения императрицы, когда тот хотел
покинуть свои комнаты.
Наследник престола и его супруга, собственно, жили в Зимнем дворце как
пленники, хотя аккуратно появлялись со своей маленькой свитой на всех
придворных празднествах; на торжественных обедах они также занимали свои
почётные места около императрицы, но последняя, казалось, едва замечала их и
каждый раз приветствовала их холодным, официальным поклоном, в котором
выражалось столько же высокомерного презрения, сколько антипатии и
отвращения, так что никто из придворных в присутствии императрицы не решался
иначе выразить своё отношение к великокняжеской чете, как только немым,
официальным поклоном в их сторону.
Весьма естественно, что всё придворное общество находилось в постоянно
возрастающей тревоге, которая передавалась и другим классам столичного
населения, так как вопроса о будущем наследнике, при неограниченном
правлении русских монархов, всецело зависело и благосостояние каждого
отдельного лица. Но и в народе никто не осмеливался говорить об отношениях
при дворе, предположениях о будущем и даже о состоянии здоровья императрицы,
так как ещё ужаснее, чем когда-либо, над всей столицей, над всей страной,
вплоть до провинциальных городов, местечек и сёл, тяготел страшный гнёт
всюду проникавшей, всё слышавшей, всё опутывавшей государственной Тайной
канцелярии, во главе которой был граф Александр Иванович Шувалов. Казалось,
этот орган императорской власти стремился вырвать с корнем всякое сомнение в
её прочности и долговечности усиленной деятельностью и беспощадной
жестокостью. Часто совершенно невинные лица из-за выраженного любопытства
или интереса к болезни императрицы арестовывались и, после тайного суда,
отправлялись ночью в Сибирь.
В это время всеобщей неуверенности и тревожного беспокойства в столицу,
внешне кипевшую полным радостным оживлением, прибыл молодой барон фон
Бломштедт. Молодой человек, обладавший большими средствами, приехал в
сопровождении камердинера и трёх лакеев, в удобной дорожной карете и
остановился, после просмотра его документов, в элегантной, снабжённой всеми