"Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви " - читать интересную книгу автора

Однажды Сэйдзюро отдал свой пояс, который носил каждый день, служанке
по имени Камэ и сказал ей:
- Пояс слишком широк. Сделай, чтобы было впору.
Та принялась тут же его распарывать, смотрит - в нем клочки старых
писем.
Стали читать их одно за другим - а их было штук до сорока пяти. Все они
адресованы господину Сэйдзюро, подписи же разные: Укифунэ, Ханасима, Кодаю,
Акаси, Уноха, Сэндзю, Тикудзэн, Тёсю, Итинодэё, Коёси, Кодзаэмон, Мацуяма,
Дэва, Миёси - имена гетер из Муроцу!
В каждом письме выражалась глубокая привязанность, преданность до самой
смерти; в них не было ничего неприятного - и не скажешь, что писала гетера:
строчки дышали искренностью.
Если так, то и эти женщины, оказывается, вовсе не так уж плохи. Что же
до Сэйдзюро, то он, как видно, имел успех в любовных делах.
И вот, раздумывая о том, что он, наверное, умел проявить и щедрость, и
любопытствуя, чем могла быть вызвана такая страсть к нему множества женщин,
О-Нацу сама не заметила, как влюбилась в Сэйдзюро.
С той поры днем и ночью она все помыслы отдавала ему, душа ее словно
рассталась с телом и переселилась в грудь Сэйдзюро, и даже говорила как
будто не она сама, а кто-то другой. Она уже не замечала весенних цветов;
лунная осенняя ночь для нее была все равно что день; снег на рассвете не
казался ей белым, и голос кукушки при заходе солнца не достигал ее слуха.
Что праздник Бон [13], что Новый год - было для нее безразлично,
Наконец она совсем потеряла голову, страсть так и горела в ее взглядах,
желание проявлялось в ее речах.
"И прежде бывали такие примеры. Надо бы как-нибудь помочь ей", -
думали, жалея О-Нацу, ее служанки. И тем временем сами все влюбились в
Сэйдзюро.
Домашняя швея уколола себя иголкой, написала кровью о том, что у нее на
сердце, и послала ему. Девушка, прислуживающая в комнатах, обратилась к
кому-то за помощью, и вот мужской рукой было написано послание, которое она
и опустила в рукав [14] Сэйдзюро. Горничная то и дело подавала в лавку чая,
хотя там никто в нем не нуждался. Кормилица подходила к Сэйдзюро, совала ему
в руки младенца, и тот оставлял свои следы у Сэйдзюро на коленях.
- Ты поскорее расти и становись таким, как господин Сэйдзюро, -
говорила она. - Вот и я тоже - родила прекрасного ребенка и пришла сюда в
кормилицы. Муженек мой оказался никудышным, сейчас, говорят, отправился в
Хиго, что в Кумамото, и там поступил на службу. Когда хозяйство наше
распалось, я получила от него разводное письмо и теперь живу без мужа. А по
правде сказать, от природы я пухленькая, рот невелик и волосы немного
завиваются...
Право, смешно становилось, когда она сюсюкала, кокетничая сама с собой.
Служанки тоже надоедали - когда, бывало, с черпачком к руке разливают
суп из соленого тунца, то выберут лакомые кусочки и хлопочут: это, мол,
господину Сэйдзюро.
Такое внимание было ему и приятно, и досадно. Служба в лавке пошла
побоку, некогда было я вздохнуть: столько приходилось рассылать писем с
разными, отговорками.
Вскоре и это ему опротивело, он ходил как во сне.
Между тем О-Нацу заручилась посредником и то и дело слала ему любовные