"Эмилио Сальгари. Гибель Карфагена [И]" - читать интересную книгу автора

- Нас предали! - кричали в смятении воины.
- Нас предал Фегор! - послышался чей-то голос.
- Нет! - ответила решительно Фульвия. - Он слишком любит меня, чтобы
пойти на это.
- Попытаемся выбить дверь. Вместо тарана послужит этот стол! - сказал
Хирам.
- Ко мне, друзья! - крикнул старый гортатор, метавшийся в ярости по
подземной тюрьме. - Вырвемся на свободу и расплатимся с предателями!
Двадцать дюжих рук ухватились за массивный стол.
Раздался мощный удар в бронзовую дверь. Стол разлетелся на куски, люди
попадали, но дверь даже не пошатнулась.
Среди воинов Хирама царило смятение, некоторые было приуныли: казалось,
они бесповоротно осуждены на гибель. Из ловушки нет выхода, завтра прибудут
сюда верные воины Карфагена, пленных обезоружат и предадут мучительной
казни. По всей вероятности, их отдадут в жертву кровожадному покровителю
Карфагена, грозному Ваалу-Молоху.
Однако Хирам и Тала не могли примириться с мыслью о том, что спастись
невозможно; освещая стены при помощи лампад, они принялись их исследовать.
Но результат получился печальный: стены не были сложены из камня, ибо
все помещение действительно было высечено в толще скалы.
- Нам остается лишь один только путь к спасению, - пробормотал Тала,
испытующе вглядываясь в угрюмо навис шин потолок. - Стены нам не одолеть,
но потолок сделан из скрепленных цементом камней. Если нам удастся выбить
хоть один из них, мы спасены!
Из остатков разбитого стола, связывая доски и брусья тряпками и целыми
хламидами жрецов, быстро соорудили импровизированные помосты, которые
позволили воинам добраться до потолка.
Нумидиицы с каким-то диким остервенением работали своими тяжелыми и
крепкими мечами, разбивая цементные швы. Но было ясно, что на эту работу
потребуется много времени.


XVI ПЕРИПЕТИИ БОРЬБЫ

Хирам, Фульвия, Тала и остальные воины держались около бронзовой двери,
опасаясь, что через нее могут неожиданно напасть. Но снаружи в подземелье не
долетало ни звука. Царила могильная тишина, и эта тишина давила, нагнетала
нервозность, сводила с ума. Хирам, скрипя зубами, расхаживал около двери.
- Я чувствую, - бормотал он, - что я снова теряю Офир. И теперь уже
навсегда, навеки. Мое счастье, о котором я так мечтал, сгинуло. О, зачем я
покинул Тир?!
- Тогда, может быть, ты забыл бы Офир? - отозвалась Фульвия слабым,
дрожащим голосом.
- Забыть ее? Забыть Офир? - страстно воскликнул Хирам. - Нет,
никогда, пока бьется мое сердце. Я, может быть, оплакивал бы ее потерю всю
жизнь, но забыть ее я не смог бы до могилы. Все, все рушится. Любимая - в
чужих руках. Карфагену грозит гибель, я бессилен, беспомощен, как ребенок.
О, зачем не убили меня римляне, когда я бился с ними под знаменами
Ганнибала?
Фульвия, глаза которой горели мрачным огнем, положила руку на плечо