"Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина " - читать интересную книгу автора

Но Салтыков не ограничивается, как многие летописцы крепостной эпохи,
изображением ее внешнего быта и рассказами о печальных судьбах людей
крепостной неволи. Он заглядывает в самую душу их, проникает во внутренний
облик народных типов, сложившийся под влиянием долгой крепостной
зависимости, под вековой властью личного бесправия, забитости и страха.
Писатель показывает, как под воздействием этих факторов в народной
психологии наряду со стихией ненависти и протеста против поработителей
образовались в характерах складки фатализма веры в роковую неизбежность и
неодолимость угнетающей силы. Салтыков с величайшей болью, но и с гневом
относился к бессознательности, фатализму и пассивности масс. Обличает и
бичует он эти свойства народного характера и в "Пошехонской старине".
Важно, однако, отметить и другое. Салтыковские характеристики дворовых
не только обличительны. Они исполнены глубочайшей сочувственной боли и
поисками в душевном мире этих людей "раздавленных и испачканных всем строем
старины" (Гл. Успенский) сил недовольства и сопротивления. В этом отношении
салтыковские характеристики значительно расширили представление о типах
крепостных "рабов", созданных предыдущей литературой (Герасим в "Муму"
Тургенева, няня Наталья Савнш-ва в "Детстве и отрочестве" Толстого, Яков в
стихотворении Некрасова "Яков верный, холоп примерный", "Слуги" Гончарова я
др.). Наряду с ранее известными образами "смиренных", "раболепных" слуг
Салтыков вводит в художественную историю крепостного быта и таких, в
которых уже проснулось сознание своего рабства и которые так или иначе ищут
выхода из своего положения. Обличая "идеалы" смирения в сознании и
психологии крепостных людей, Салтыков вместе с тем уста пав-, ливает, что в
своем "практическом применении" эти "идеалы" значили иногда нечто совсем
иное. Он показывает, например, что проповедь смирения Аннушки - "рабы по
убеждению" - приводили к результатам, противоположным прямому смыслу ее
проповеди. Суть заключалась в том, что ее поучения заставляли задумываться
крепостных и тем пробуждали в них сознание своего рабства. Аннушка
выступала, таким образом, представительницей, если можно так сказать,
"воинствующего смирения".
Есть в "галерее рабов" и глубоко драматические портреты-биографии
людей, уже поднявшихся до сознательного и страстного отрицания "рабского
образа", но не нашедших еще другой формы выражения протеста, кроме "рабьего
же, страдательного протеста своими боками", по выражению Салтыкова.
Мавруша-новоторка была вольной. Став женой крепостного человека, она из
любви к нему закрепостилась, но не смогла снести "рабского образа" и
покончила самоубийством. Трагическое решение Мав-руши предпочесть смерть
крепостной неволе не бесплодно для окружающих, хотя и далеко от разумной и
организованной борьбы. Оно свидетельствует о неизбывной жажде свободы в
порабощенном человеке.
Рисуя образы людей крепостной массы, Салтыков показывает, что "века
подъяремной неволи", что социальная "педагогика" помещиков, абсолютистского
государства и церкви, воспитывавших народ в духе пассивного отношения к
жизни, не заглушили в них стремления к свободе и веры в свое грядущее
освобождение.
Говоря об изображении крепостного крестьянства в "Пошехонской
старине", необходимо указать еще на одну и существенную особенность
"хроники". Характеризуя классовую борьбу в деревне при крепостном праве,
Ленин писал: "Когда было крепостное право, - вся масса крестьян боролась со