"Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина " - читать интересную книгу автора

* * *

Исполненная социального критицизма и обличения "Пошехонская старина"
не принадлежит, однако, к искусству сатиры. Свой метод изображения
крепостного быта Салтыков определяет в этом произведении как метод строго
реалистический - "свод жизненных наблюдений". Он всюду ставит читателя
лицом к лицу с миром живых людей и конкретной бытовой обстановкой.
Типизация достигается здесь не в условиях и заостренных формах сатирической
поэтики (гипербола, гротеск, фантастическое и др.), а в формах самой жизни.
Вместе с романом "Господа Го-ловлевы" и новеллами "Мелочи жизни"
"Пошехонская старина" принадлежит к вершинам позднего салтыковского
реализма. Но, как и во всех предшествующих сочинениях Салтыкова, типизация
в "Пошехонской старине" подчинена "социологизму" его эстетики. Память
писателя вывела на страницы его исторической "хроники" целую толпу людей -
живых участников старой трагедии русской жизни (более двухсот персонажей!).
Каждое лицо в этой толпе индивидуально. Вместе с тем каждое же показано в
системе его общественных связей, в каждом раскрыты черты не личной только,
но в первую очередь социальной позиции, психологии, поведения. Властность и
гневливость Анны Павловны Затрапезной, владеющие ее мыслями, чувствами и
поступками, "демон стяжания" и "алчность будущего" не столько природные
качества энергичной и деловой натуры этой незаурядной женщины. В большей
мере это свойства, привитые ей социальной средой и обстановкой, особенно
полной бесконтрольностью помещичьей власти. Салтыков не заглядывает в глубь
души Анны Павловны, не раскрывает ее внутреннего мира. Хозяйка малиновеикой
усадьбы интересует его прежде всего как помещица, распоряжающаяся "по всей
полной воле" своими бесправными "подданными" - крепостными и членами
собственной семьи. "Изображение "среды", - заметил Добролюбов по поводу
первой книги Салтыкова "Губернские очерки", - приняла на себя щедринская
школа...". Изображению "среды" посвящена и последняя книга писателя -
"среды" крепостного строя.
По наружной манере спокойного реалистического повествования, по
простоте и задушевности тона "Пошехонская старина" могла бы быть причислена
к произведениям эпического жанра. Но такому причислению препятствуют
авторские "отступления" от прямой нити рассказа, лирические,
публицистические, философ-ско-исторические и те эмоциональные вспышки,
которые характеризуются отношением писателя к образу или картине в самый
момент нх создания. Присутствие этих элементов в эпической прозе "хроники"
придает ей обычную для салтыковского искусства субъективную страстность.
Вместе с тем эти элементы характеризуют личность автора и свидетельствуют
об истинности тех впечатлений, которые некогда пришлось пережить ему и
которые он теперь воссоздает (см., например, в главе "Тетенька Анфиса
Порфирьевна" воспоминания о чувстве гнева, испытанного Салтыковым в детстве
при зрелище жестокого наказания дворовой девочки).
В композиционном отношении "Пошехонская старина" представляет собой
одну из разновидностей обычного приема Салтыкова - "сцепления" в единую
крупную форму серии "автономных" очерков или рассказов. Среди множества
действующих лиц этих очерков или рассказов нет главных героев, нет и единой
фабулы, связывающей всех действующих лиц. Над всеми ими подымается
единственный "герой" хроники - крепостной строй; всех их связывает