"Евгений Санин. Первый Рубикон (Юлий Цезарь, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Улица Субура как и подобает оживленному, не пользующемуся хорошей
репутацией месту в Риме, встретила его, восемнадцатилетнего юношу,
пестротой одеяний, руганью и следами ночных происшествий, которую
теперь старательно убирали рабы.
Проводив сочувственным взглядом мертвое тело уносимого прочь
гражданина, забредшего, очевидно, с похмелья в это проклятое богами
место и раздетого грабителями донага, Цезарь направился по знакомой
дороге, ведущей к храму Юпитера на Капитолийском холме.

Весенний ветерок приятно холодил лицо. Бодрящая свежесть
разливалась по телу. Неприятный осадок от увиденного вскоре исчез без
следа. Ноги легко несли Цезаря на крутой взгорок. Он был молод, быстр в
движениях, как никогда уверен в себе. Если бы не * Ликторы - почетная
охрана высших должностных лиц. Носили на плече как символ
государственной власти фасции - пучок прутьев, связанных красным
ремнем. В военное время в прутья втыкался топорик.

утренняя размолвка с женой, он был бы даже счастлив. Еще бы! Ведь
сегодня его ожидала беседа с Верховным Понтификом. А это могло означать
только одно: вступление в должность жреца Юпитера!
Уже несколько лет он с нетерпением дожидался этого дня, ему давно
надоело выполнять бесчисленное множество формальностей, которые по
обычаю предшествовали вступлению в должность. Как он проклинал свою
тетку Юлию, бывшую женой самого Мария, и всех остальных всесильных
родственников, по воле которых его избрали на этот "почетный пост"!
В то время, когда его сверстники играли на улице в орлянку и
бабки, он, едва не плача, вынужден был идти в храм, повторять за
настоятелем:
"Жрец Юпитера не имеет права садиться на коня, видеть войско,
носить перстень, не может произносить клятву и проводить вне города
более двух ночей, дабы не прерывались на длительный срок
жертвоприношения царю богов и людей..."
Потом, правда, его стал прельщать почет, которым были окружены
жрецы главного храма Рима, и все больше льстила самолюбию мысль, что
самые уважаемые и могущественные люди стрепетом и благоговейным страхом
будут переступать порог земного жилища Юпитера, в котором он будет одним
из хозяев.
И сейчас он невольно улыбнулся, представляя, как покорители многих
государств, консулы и диктаторы, после шумных триумфов станут
протягивать ему свои лавровые венки, чтобы навсегда оставить их в
храме.
В принципе, их можно будет даже примерить!
Какой-то раб, заглядевшись на него, - высокого, стройного,
радующегося невесть чему в этой непостоянной жизни, едва не налетел на
дверь открывавшейся лавки. Спохватился и, по обычаю рабов только бегом
следовать по улицам Рима, сломя голову, бросился выполнять приказ своего
господина.
Цезарь едва не расхохотался, глядя ему вслед. Но тут же сдвинул
брови: негоже жрецу Юпитера вести себя так, как он мог еще недавно.
Вскоре ему, и вовсе стало не до улыбок - вспомнилась ссора с