"Жозе Сарамаго. Поднявшийся с земли " - читать интересную книгу автора

холод, жара или скрутит недуг - такой, что и слова вымолвить не успеешь, не
то что на помощь позвать, - умрет человек, хоть тело его без погребения не
останется, он не заяц и не хорек, похоронят его люди.
В нашем крае, как и всюду, много народу унесла война и прочие напасти,
но жизнь не пресекается, словно господь в неизреченной милости своей хранит
ее, однако на самом деле оберегает жизнь земля, край наш, сбегающий с холмов
в неоглядную равнину. Ну, а не этот край, так другой - какая разница?
Разница важна только тому, кто хочет наверняка отличить родной край от
чужого - в свое время было записано в кадастре местоположение этого поместья
относительно четырех сторон света, так, словно границы его определены с
сотворения мира, с той поры, когда по нетронутой земле бродили огромные
звери, а людей было совсем мало, когда и те и другие жили в вечном страхе.
Вот тогда-то и решилось, какой будет эта земля, что нагадается ей по ее
ладони, на которой потом мечами прочертят границы владений: у кого клинок
длинней, тому и надел больше. Землю получает король или герцог, ставший
королем, епископ или магистр ордена, сын законный и сын побочный, или плод
сладостного прелюбодеяния, - как же еще смыть позор и восстановить честь? -
или отец королевской наложницы - полцарства за такую не жалко! - или
командир королевской конницы, или просто приятель монарха. Берите ее,
заселяйте ее на мое и ваше благо, защищайте ее от еретиков и неверных.
Короли подбивают баланс по Часослову, монахи молятся по гроссбуху; при дворе
и в монастыре звучат священные слова; за "Отче наш" - цена одна, за
"Верую" - больше в десять раз, а за "Богородице" - в сто, и заполняются
глубокие сундуки, бездонные ларцы, забиваются добром, словно трюмы кораблей,
вернувшихся из Индии, амбары, чаны, бочки. Меры и локти, аршины и десятины,
унции и золотники - в каждой земле меряют по-своему.
Текут реки, сменяются времена года - каждое приходит и уходит в свой
срок, чередуются они в неизменной последовательности. Время вечно, вечны и
деньги - если не считать человека, то это самая надежная мера, неизменная,
как смена времен года. Всюду и всегда, как известно, человека продают и
покупают. В каждом столетии свои деньги, в каждом царстве продают и покупают
человека за мараведи или реалы, за серебряные и золотые марки, за добры или
крузадо, за рейсы или дублоны или за чужеземные флорины. Благородный металл
легок, словно аромат цветка или запах вина: деньги поднимаются; крылья у
них - только для взлета, спускаться они не умеют. Место их - на небесах;
там, в вышине, поменяв имя, называются они святыми. А латифундии названия не
меняют.
Земля наша, мать, к твоим набухшим сосцам приникают жадные рты, тебя
делят то так, то эдак, тебя покупают, получают в приданое, присваивают
мошенничеством и добывают убийством, тебя наследуют от отцов и дедов -
упокой, Господи, их души. Веками было так, и кто же усомнится, что так будет
до скончания века?!
А эти неприкаянные людишки, что неотделимы от земли, хоть и не вписаны
в кадастр, - они живы или мертвы? Мудрость Господня, возлюбленные чада мои,
безгранична: вот земля - трудитесь на ней, плодитесь и размножайтесь. Это я
буду плодиться и размножаться, говорит латифундия. Но обо всем этом можно
рассказать и по-другому.


* * *