"Жозе Сарамаго. Каин" - читать интересную книгу автора

первые дни не было даже корки поглодать, и супруги голодали. Райский сад,
прежнее место их обитания, изобиловал плодами, а никакой иной пищи
промыслить не удавалось, поскольку даже те животные, которым по природе их
пристало питаться кровавым мясом, ибо плотоядными пришли они в сей мир, были
по господней воле посажены на ту же меланхолическую и неудовлетворительную
диету. Неизвестно только, откуда по юле божественного фокусника, по щелчку
его пальцев взялись шкуры. Откуда-откуда, от зверей, разумеется, причем
крупных, но остается открыт вопрос, кто убил их и освежевал и где это
происходило. Случайно оказалась туг поблизости и вода, но всего лишь в виде
мутноватого ручейка, ничем опять же не похожего на бурную реку, что брала
исток в эдеме, а потом разделялась на четыре рукава, из коих один омывал ту
местность, где, по слухам, почва богата была золотом, а другой огибал землю
под названием куш. Два оставшихся, сколь ни невероятно может это показаться
нынешним читателям, сразу же были названы именами тигр и евфрат. И при виде
того, с каким трудом и усилием торит себе путь жалкий ручеек меж шипов и
колючек пустыни, невольно приходило в голову, что, вероятней всего, была та
полноводная река оптическим обманом, созданным самим господом, чтобы сделать
жизнь в земном раю еще привлекательней. Все может быть. Да, все может быть,
в том числе и нелепое предложение евы: А давай попросим херувима с огненным
мечом, пусть пропустит нас в райский сад, мы бы там собрали кое-каких
плодов, глядишь, еще несколько дней сыты были бы. Со свойственным мужчинам
скептицизмом отнесясь к хитроумной идее, зародившейся в женской головке,
адам посоветовал еве идти одной да загодя приготовиться к горькому
разочарованию: Вот он, херувим твой с огненным мечом, стоит на карауле у
райских врат, не какой-нибудь задрипанный ангелок пятого сорта, десятой
категории, не имеющий ни веса, ни власти, но самый доподлинный и настоящий
херувим, и как, по-твоему, станет он нарушать приказ господа, но на такой
вот вразумляющий вопрос ева ответила: Не знаю и не узнаю, пока не попробую.
А если попытка твоя не удастся. А не удастся, так я немного потеряю,
всего-то несколько шагов отсюда туда и два-три слова, что я ему скажу.
Ладно, однако учти, что, если херувим выдаст нас господу, могут быть
неприятности. Не понимаю, каких тебе еще неприятностей, любые неприятности -
просто тьфу по сравнению с теми, что одолевают нас сейчас, жить нечем, есть
нечего, ни надежной крыши над головой, ни одежды, заслуживающей такого
названия, и сам господь уже не сможет измыслить кары злее, чем учинил,
выставив нас из райского сада. Насчет того, что господь может, а чего не
может, не нам с тобой судить. Но если так, надо заставить его объясниться и
в первую очередь понять, по какой причине он нас сотворил, какую при этом
цель преследовал. Ты с ума сошла. Да уж лучше с ума сойти, чем трусить. Не
смей упрекать меня в трусости, рассвирепев, крикнул адам, я ничего не боюсь,
и я не трус. И я тоже, а потому и спорить тут не о чем. Только не забывай,
что распоряжаюсь здесь я. Нуда, так и господь повелел, согласилась ева и
тотчас сделала такое лицо, будто ничего не говорила. Когда солнце потеряло
толику своей ярой силы, ева в ловко сидящей юбке и в самой легкой из шкур на
плечах пустилась в путь. Облик ее был, как теперь бы сказали, вполне
благопристоен, хотя ничем не стесненные и неприкрытые груди колыхались в
такт шагам. А она и не могла удержать их качание, да и не помышляла даже об
этом, ибо некого было этим прельщать, в ту пору груди предназначались
младенцев кормить, и ни для чего больше. Ева шла и сама на себя дивилась,
поражалась, с какой свободой отвечала мужу, слов не подыскивала, не сробела,