"Бенедикт Сарнов. Сталин и писатели (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

металлургический завод потому, что ему верил. А другому кому самому
построить такой же завод на собственные деньги не дозволялось. Вот и
выходило, что Петр по примеру капиталистической Голландии или Англии строил
заводы, а капиталистов не заводил, недаром и Демидовы, и Строгановы, и
другие хозяйственные дарования тех лет становились баронами и графами,
врастали в дворянское, феодальное сословие. И как служилые дворяне они
получали привилегии, но как предприниматели не были свободны...
Петр Великий, сознававший нужду в этих заводах и усердно их
строивший, так и не отвел им в своей империи законного места, а предпочел
приравнять к привычным поместьям и вотчинам. Это и было торжеством
феодальной реакции в самом прямом смысле. Она дала себя знать уже при Иване
IV... Но тогда феодальная реакция бесчинствовала еще как бы на своей
феодальной, сельскохозяйственной территории. При Петре она навязала свои
установления новым промышленным предприятиям, по природе буржуазным,
скрутила их в бараний рог и наперед переиначила, переиначив этим всю нашу
последующую жизнь.

(Поэль Карп. Отечественный опыт. Петербург. 1991. Стр.
115-117)

Самой природой, самой сутью петровских преобразований была
предопределена неизбежность грядущего краха как Петровской, так и Сталинской
империи. Эта мысль тоже нашла свое отчетливое выражение в той "полемике
журнальной", за которой мы с таким напряженным вниманием и интересом следили
на рубеже двадцатого и двадцать первого века:

Беда русских реформ была в том, что, столкнувшись с очередной
необходимостью немедленно ответить на вызов времени, лидеры страны шли,
казалось бы, единственно возможным путем: напрягали мускулы государства.
Через сверхусилия государства быстро вытянуть страну.
От Петра Великого до Сталина - Берии мы имели возможность
экспериментально проверить правильность такой "самоочевидной" тактики.
Идеологию такой реформы выразил в своем пророческом произведении,
квинтэссенции русской истории, А.С. Пушкин:

О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?

Пушкина восхищала и ужасала грозная сила этой "сверхдержавной
реформы". Но опыт показал: за рывком неизбежна стагнация и (или) обвал.
Страна не может долго стоять "на дыбах". Сверхусилия государства даются
дорогой ценой - ценой истощения общества. Решая проблемы модернизации,
Российская (а затем советская) империя только с одной стороны боролась с
внешним миром. С другой стороны имперское государство боролось со своим
обществом. Каждый раз в экстремальной ситуации государство насиловало
общество... Зажатое общество не могло устойчиво экономически развиваться...
"Узда железная" быстро ржавела и становилась цепью, впившейся в живое мясо
страны.