"Бенедикт Сарнов. Сталин и писатели (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

жадно, в гостях напивался и объедался, по его собственному выражению, до
безобразия, но, проснувшись на другой день, тотчас обматывал голову мокрым
полотенцем и садился за работу: работник он был первоклассный.

(И.А. Бунин. Третий Толстой. В кн.: И.А. Бунин. Гегель, фрак,
метель. СПб. 2003. Стр. 478-479)

Это пишет Бунин - тот самый Бунин, который при жизни А.Н. Толстого
именовал его не иначе как "верблюжьей мордой". Тот самый Бунин, который
незадолго смерти в письме к московскому другу Телешову так аттестовал себя:
"Я стар, сед, сух, но еще ядовит".
Куда вдруг девалась вся его ядовитость!
Создается впечатление, что он собрался выдать "Алешке" по первое число,
со всей присущей ему нелицемерностью и ядовитостью. И как Валаам в известной
библейской истории: совсем было уже собрался, и должен был, и хотел
проклясть, и вот - благословил!
Чего стоит одна только эта - последняя в процитированном отрывке -
реплика: "Работник он был первоклассный".
Так же неоднозначно - выражаясь ученым языком, амбивалентно, - рисует
портрет А.Н. Толстого Ахматова:

Он был удивительно талантливый и интересный писатель,
очаровательный негодяй, человек бурного темперамента... Он был способен на
все, на все; он был чудовищным антисемитом; он был отчаянным авантюристом,
ненадежным другом. Он любил лишь молодость, власть и жизненную силу... Он
был похож на Долохова и называл меня Аннушкой, - меня это коробило, - но он
мне нравился, хотя он и был причиной гибели лучшего поэта нашей эпохи,
которого я любила и который любил меня.

(Исайя Берлин. История свободы. Россия. М. 2001. Стр.
475-476)

Все готова она ему простить. Даже ненавистный ей антисемитизм. Даже
гибель лучшего поэта эпохи и своего любимого друга.
На самом деле ни виновником гибели Мандельштама, ни антисемитом - тем
более чудовищным - А.Н. Толстой, конечно, не был.
Елена Толстая, внучка Алексея Николаевича, в своем фундаментальном
исследовании - "Деготь или мед". Алексей Н. Толстой как неизвестный
писатель. 1917-1923. (М. 2006) - изучению вопроса об антисемитизме деда
посвятила специальный раздел, первую главу которого назвала так: "Решительно
"фило" и капелька "анти".
Я специально этот вопрос не изучал, но из того, что мне известно об
А.Н. Толстом, - а известно мне о нем не так уж мало, - могу заключить, что
даже и капельки "анти" у него не обнаружил.
Разве только рассказ Н. Крандиевской, тогдашней его жены, о бурном
споре, который он вел, если не ошибаюсь, в июле 1917-го с М.О. Гершензоном.
Михаил Осипович утверждал, что правы большевики, которые требуют
немедленного выхода из войны. Страна устала, армия не хочет и не может
воевать. Алексей Николаевич горячо ему возражал. А когда Гершензон ушел,
долго не мог успокоиться, мрачно ходил по кабинету, мысленно продолжая спор,