"Бенедикт Сарнов. Сталин и писатели (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

Въехали в Кенигсберг в сумерках, колеса загремели по чистой
мостовой. Ни заборов, ни частоколов, - что за диво!.. Повсюду приветливый
свет. Двери открыты. Люди ходят без опаски... Хотелось спросить - да как же
вы грабежа не боитесь? Неужто ж разбойников у вас нет?
В купеческом доме, где стали - опять - ничего не спрятано, хорошие
вещи можно держать открыто. Дурак не унесет. Петр, оглядывая темного дуба
столовую, богато убранную картинами, посудой, турьими рогами, тихо сказал
Алексашке:
- Прикажи всем настрого, если кто хоть на мелочь позарится, -
повешу на воротах...
- И правильно, мин херц...

Это не пустая угроза. И Петр, и Алексашка искренне убеждены, что
виселица - не то что лучшее, а единственное действенное лекарство от
коренных наших национальных болезней:

Ехали по дорогам, обсаженным грушами и яблонями. Никто из жителей
плодов сих не воровал. Кругом - дубовые рощи, прямоугольники хлебов, за
каменными изгородями - сады, и среди зелени - черепичные крыши, голубятни.
На полянах - красивые сытые коровы, блестят ручьи в бережках, вековые дубы,
водяные мельницы. Проедешь две-три версты - городок, - кирпичная островерхая
кирка, мощеная площадь с каменным колодцем, высокая крыша ратуши, тихие
чистенькие дома, потешная вывеска пивной, медный таз цырюльника над дверью.
Приветливо улыбающиеся люди в вязаных колпаках, коротких куртках, белых
чулках... Старая добрая Германия...
В теплый июльский вечер Петр и Алексашка на переднем дормезе
въехали в местечко Коппенбург, что близ Ганновера. Лаяли собаки, светили на
дорогу окна, в домах садились ужинать. Какой-то человек в фартуке появился в
освещенной двери трактира под вывеской: "К золотому поросенку" и крикнул
что-то кучеру. Тот остановил уставших лошадей, обернулся к Петру:
- Ваша светлость, трактирщик заколол свинью и сегодня у него
колбаски с фаршем... Лучше ночлега не найдем...
Петр и Меншиков вылезли из дормеза, разминая ноги.
- А что, Алексашка, заведем когда-нибудь у себя такую жизнь?
- Не знаю, мин херц, - не скоро, пожалуй...
- Милая жизнь... Слышь, и собаки здесь лают без ярости...
Парадиз... Вспомню Москву, - так бы сжег ее...
- Хлев, это верно...
- Сидят на старине, - ж...па сгнила... Землю за тысячу лет пахать
не научились... Отчего сие?..
- А у нас бы, мин херц, кругом бы тут все обгадили...
- Погоди, Алексаша, вернусь - дух из Москвы вышибу...
- Только так и можно...

Таков взгляд Петра на ихнюю - западную, европейскую жизнь.
А вот взгляд западного человека на нашу, российскую. Так сказать,
обратная перспектива:

В тот же день он купил у вдовы Якова Ома добрые инструменты, и
когда вез их в тачке домой, - встретил плотника Ренсена, одну зиму