"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

противоположное, а именно, что люди являются рабами, поскольку их жизненный
опыт протекает в поле инертной практики (pratico-inerte) и точно в той
степени, в которой поле деятельности первоначально обусловлено скудостью
(rarete)"1. В "Критике..." Сартр обращается к категориям труда, практики и
инертной практики, так же как и к скудости. С некоторыми поправками
практика означает свободное действие, инертная практика - отчужденный,
опредмеченный мир вещей. Под скудостью в определенной степени понимается
недостаток, существенно присущий сознанию, но прежде всего материальная
нужда. Сартр с достаточным основанием отмечает, что "необходимость свободы
предполагает прогрессивное отчуждение свободы в необходимость"2.
Соотношение свободы и необходимости оказалось сложнее, чем это
предполагалось в традиционном марксизме. В обществе понятие необходимости
вовсе не похоже на природную необходимость. Свободное действие по своим
последствиям часто непредсказуемо и приводит к нежелательным последствиям,
к отчуждению, к своей противоположности.
Сартр отчетливо сознает недостатки традиционного марксизма, в
соответствии с которым действие экономических законов, что бы там ни
говорилось о субъективных факторах, с неизбежностью приводит к революции.
Фатализм в истории оказывался непреодоленным, она, по существу, объяснялась
с позиций холизма. Личность фактически нивелировалась и становилась
формальной величиной. Недостаки гегелевской философии истории продолжали
сохраняться в марксизме. Справедливо указывая на позитивистские стороны
философии Гегеля, Маркс все же не преодолевает их до конца. Его известное
положение, что история общества есть продолжение истории природы, в неявной
форме предполагало тождество законов природы и законов общества. Говоря об
определяющей роли бытия по отношению к сознанию, стали интерпретировать
данное положение в том духе, что общественное бытие независимо от сознания,
стали неправомерно разделять практику, сознание и познание и даже
противопоставлять их, хотя о бытии человека и практике вне его сознания
говорить некорректно. Более того, появились работы по так называемому
"практическому познанию", как будто любое сознание и познание не берут
начало в практике. Даже о самой философии Сартр имел достаточное основание
заявить: "Всякая философия является практической, даже если она кажется
вначале весьма созерцательной; метод есть социальное и политическое
орудие"3.
1 Sartre J.-P. Critique de la raison dialectique, 1.1. Paris, 1960. P.
369.
2 Ibid. P. 638.
3 Ibid. P. 16.

Бесплодные, схоластические споры о том, является ли субъективная
диалектика отражением объективной или даже тождественной ей, вырастали, по
мнению Сартра, на почве метафизической теории отражения. Объект познания
отождествлялся с вещью, образ реального предмета - с ним самим. Сартр
обвинял догматический марксизм в парадоксальном "материалистическом
идеализме", а также в недооценке конструктивной активности сознания при
внешнем ее признании. В письме к Р. Гароди он писал: "Под марксизмом я имею
в виду исторический материализм, который говорит о внутренней диалектике
истории, а не диалектический материализм, если под ним подразумевают
метафизику, которая думает, что она открыла диалектику природы. Эта