"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

условии, что сотворенное бытие возобновляет себя, отрывается от создателя,
чтобы тотчас замкнуться в себе и взять на себя свое бытие. Именно в этом
смысле книга существует наряду со своим автором. Но если акт творения
должен продолжаться до бесконечности, если сотворенное бытие поддерживается
вплоть до своих мельчайших частиц, если у него нет никакой внутренней
независимости, если оно само в себе ничего не представляет, тогда тварь
никак не отличается от своего творца, она растворяется в нем; мы имеем дело
с искаженной трансцендентностью, и создателю не остается даже иллюзорного
выхода из своей субъективности2.
Впрочем, пассивность пациента требует равной пассивности от агента.
Именно это выражает принцип действия и противодействия как раз потому, что
можно пожимать, сжимать, резать нашу руку, и наша рука может пожимать,
резать, сжимать. Какую долю пассивности можно приписать восприятию,
познанию? Они - целиком активность, целиком спонтанность. Именно потому,
что восприятие есть чистая спонтанность, что к нему ничто не может
примкнуть, сознание и не может ни на что действовать. Следовательно, esse
est percipi потребовало, чтобы сознание, чистая спонтанность, которая не
может ни на что действовать, давало бытие трансцендентному ничто, сохраняя
в нем свое небытие бытия. Сколько нелепостей! Гуссерль пытался парировать
эти возражения, вложив пассивность в ноэзу. Это и есть hyle3, или чистый
поток переживаемого и материя пассивных синтезов.
1 воспринимающее (лат.). - Ред.
2 По этой самой причине картезианская доктрина субстанции находит свое
логическое завершение в спинозизме.
3 материя, вещество, материал (греч.). - Ред.

Но этим он лишь добавил дополнительную трудность к тем, о которых мы
упоминали. В самом деле, вот снова появляются эти нейтральные данные,
невозможность которых мы только что показали. Без сомнения они не
составляют "содержание" сознания, но остаются там, совершенно непонятно
как. Действительно, hyle не может возникнуть из сознания, иначе оно стало
бы прозрачным и не могло бы предложить той впечатляюще прочной основы,
которую нужно преодолеть на пути к объекту. Но если оно не принадлежит
сознанию, то откуда берет оно свое бытие и непрозрачность? Как оно может
одновременно удерживать непрозрачную твердость вещей и субъективность
мысли? Его esse не может к нему прийти из percipi, потому что оно не
воспринимается, потому что сознание выходит за его пределы к объектам. Но
если оно берет его только из себя, мы снова обретаем неразрешимую проблему
отношения сознания к независимым от него сущим. И даже если согласимся с
Гуссерлем, что есть гилетический слой ноэзы, то нельзя понять, как сознание
может преодолеть это субъективное и выйти к объективности. Придавая hyle
признаки вещи и признаки сознания, Гуссерль думал облегчить переход от
одной к другому, но достиг только того, что создал гибридное бытие, которое
сознание отвергает и которое нельзя сделать частью мира.
Однако, как мы видим, percipi предполагает, что закон бытия perceptum'
a - относительность. Можно ли понимать это так, что бытие познаваемого
релятивно по отношению к познанию? Что может означать относительность бытия
для сущего, если не то, что это сущее находит свое бытие в другом, а не в
себе, в сущем, которое не есть оно само? Конечно, было бы понятно, как
бытие может быть внешним самому себе, если под этим иметь в виду, что оно