"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

1) что это прояснение смысла подходит только для бытия феномена. Бытие
сознания совершенно иное, его смысл нуждается в особом прояснении, начиная
с откровения-открываемого другого типа бытия, бытия-для-себя, которое мы
далее определим и которое противопоставляет себя бытию-в-себе феномена;
2) что это прояснение смысла бытия-в-себе, которое мы в настоящий
момент предпринимаем, может быть только предварительным. Виды, которые нам
откроются, предполагают другие значения, которые нам нужно будет уловить и
установить в дальнейшем. В частности, предшествующие размышления позволили
различить две совершенно отрезанные друг от друга сферы: бытие
дорефлексивного cogito и бытие феномена. Но хотя у понятия бытия есть,
таким образом, та особенность, что оно расколото на две не сообщающиеся
сферы, нужно, однако, объяснить, как эти две сферы можно подвести под одну
рубрику. Это вынуждает к обзору упомянутых типов бытия, и очевидно, что мы
не способны будем как следует уловить смысл того или другого, если не
сможем установить их подлинные отношения с понятием бытия вообще и
отношения, которые их соединяют. Действительно, мы установили, исследуя
неполагающее сознание себя, что бытие феномена не может ни в коем случае
действовать на сознание. Этим мы устранили реалистическую концепцию
отношений феномена к сознанию. Но, исследуя спонтанность нерефлексивного
cogito, мы показали также, что сознание не может выйти из своей
субъективности, если последняя ему была дана изначально, и что оно не может
ни действовать на трансцендентное бытие, ни включать без противоречия
элементы пассивности, необходимые для образования трансцендентного бытия из
них: следовательно, мы устранили идеалистическое решение этой проблемы.
Кажется, что мы закрыли за собой все двери и обречены рассматривать
трансцендентное бытие и сознание как две замкнутые целостности без
возможности сообщения между ними. Нам нужно будет показать, что проблема
допускает другое решение по ту сторону реализма и идеализма.
Во всяком случае некоторые обстоятельства можно установить немедленно,
поскольку они по большей части сами вытекают из того, о чем мы собираемся
говорить.
Ясное усмотрение феномена бытия часто затемнялось весьма
распространенным предрассудком, который мы называем креационизмом. Так как
считали, что бытие миру дал Бог, то бытие всегда казалось зараженным
какой-то пассивностью. Но творение ex nihilo1 не может объяснить
возникновение бытия, ибо если бытие понято как субъективность, пусть
божественная, оно остается модусом внутрисубъективного бытия. Оно не могло
бы там, в этой субъективности, составить даже представления о какой-либо
объективности и, следовательно, не могло бы даже проникнуться желанием
создать объективное. Впрочем, бытие, если его полагают вне субъективного
внезапно, как бы ударом молнии, по выражению Лейбница, могло бы утвердиться
как бытие только вопреки своему творцу, иначе оно основывало бы себя в нем.
Теория непрерывного творения, лишая бытие того, что немцы называют
Selbstandigkeit2, заставляет его рассеяться в божественной субъективности.
Если бытие существует перед лицом Бога, значит у него есть собственная
опора, значит оно не содержит ни малейшего следа божественного творения.
Одним словом, бытие-в-себе, даже если бы оно было сотворено, необъяснимо
посредством творения, ибо оно возобновляет свое бытие по ту сторону
творения. Это равнозначно тому, что бытие несотворимо. Но отсюда нельзя
заключить, что бытие себя творит. Это предполагало бы, что оно предшествует