"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

сложения ее модусов. Отношение между областями бытия есть простое
разбрызгивание, сделавшееся частью их структуры. Мы раскрываем его с
первого осмотра. Достаточно открыть глаза и со всей наивностью вопрошать
эту целостность, которая есть человек-в-мире. Описывая эту целостность, мы
и могли бы ответить на следующие два вопроса: 1) Что это за синтетическое
отношение, которое мы называем бытием-в-мире? 2) Какими должны быть человек
и мир, чтобы между ними это отношение было возможно? По правде говоря, оба
вопроса переходят друг в друга, и мы не надеемся ответить на них по
отдельности. Но всякий человеческий образ действия, будучи поведением
человека в мире, может сразу выдать нам человека, мир и отношение, которое
их объединяет, только при условии, чтобы мы рассматривали эти формы
поведения в качестве объективно постигаемых реальностей, а не как
субъективные привязанности, открывающиеся только рефлексии.
Мы не ограничимся исследованием какого-либо одного образа действия.
Напротив, мы попытаемся описать многие из них, и, переходя от одного к
другому, проникнуть в глубокий смысл отношений "человек-мир". Но прежде
всего условимся выбрать наиглавнейший способ действий, который мог бы
служить нам путеводной нитью исследования.
А ведь сам поиск дает нам желанный образ действия. Этот человек, каков
есть я, если я уловил его таким, каков он есть в этот момент в мире, -
удерживает, я свидетельствую, перед лицом бытия установку вопрошания. В тот
самый момент, когда я спрашиваю: "Есть ли образ действия, который мог бы
раскрыть мне отношение человека к миру?" - я ставлю некий вопрос. Этот
вопрос я мог бы рассматривать объективно, поскольку неважно, сам ли я задаю
его или мой читатель спрашивает вместе со мной. Но, с другой стороны, он
(вопрос) - не просто объективная совокупность слов, начертанных на этой
странице: он безразличен к знакам, с помощью которых его выражают. Словом,
это человеческая установка, наделенная смыслом. Что раскрывает нам эта
установка?
Во всяком вопросе мы удерживаем себя перед лицом бытия, которое
вопрошаем. Следовательно, всякий вопрос предполагает бытие, которое
спрашивает, и бытие, которое спрашивают. Он не есть первоначальное
отношение человека к бытию-в-себе, а, напротив, удерживается в пределах
этого отношения и предполагает его. С другой стороны, мы спрашиваем
вопрошаемое бытие о чем-то. Это, о чем я спрашиваю бытие, причастно
трансцендентности бытия: я спрашиваю бытие относительно его способов бытия
или о его бытии. С этой точки зрения вопрос есть разновидность ожидания: я
ожидаю ответа от вопрошаемого бытия. Это значит, что на основе
довопрошающего знакомства с этим бытием я ожидаю от него раскрытия его
бытия и его способа бытия. Ответом будет некоторое "да" или какое-то "нет".
Именно существование этих Двух одинаково объективных и противоречащих
возможностей в принципе отличает вопрос от утверждения или отрицания. Есть
вопросы, которые не допускают, по-видимому, отрицательного ответа,
например, вопрос, который мы поставили выше: "Что раскрывает нам эта
установка?" Но в действительности на вопросы этого типа всегда можно
ответить: "ничто" или "никто" или "никогда". Таким образом, в тот самый
момент, когда я спрашиваю: "Есть ли образ действия, который мог бы раскрыть
мне отношение человека к миру?" - я в принципе Допускаю возможность
отрицательного ответа, как, например: "Нет, такого образа действия не
существует". Это означает, что мы соглашаемся поставить себя перед лицом